Феромон

Чер Алекс

– Я повторила то, что однажды тебе уже говорила, но ты не запомнил, - грустно улыбается она.

– Ты изводишь меня своими загадками.

– А ты меня своими, - теперь она улыбается коварно.
– Что ты имел в виду, когда перед приходом Глена сказал мне: «Я думал, что это важнее, но нет?»

– Надо же, а ты запомнила.

– Да, в отличие от тебя, я пока не жалуюсь на память. Так что ты имел в виду, Эйв?

– Отец дал мне один совет, - прощаю ей эту ремарку про свою память.
– Что иногда надо отпускать тормоза, чтобы почувствовать настоящий вкус жизни, поступать

по велению сердца, без оглядки на «можно» и «нельзя», не думая, что будет потом. И я подумал, что, может быть, это и правда важнее, чем заморачиваться со своими принципами: не спать с замужними женщинами, не совмещать личное с рабочим...
– набираю в грудь воздуха и заканчиваю на выдохе.
– Но я не смог. Не пошёл против себя. Побоялся, что только всё испорчу. И чуть не испортил.

– Не испортил, - просовывает она свои пальцы между моими.

– Я рад, - сжимаю её руку.

– А куда мы едем?
– оглядывается она, когда мы выезжаем на загородную трассу.

– Это сюрприз, - пожимаю я плечами.
– Но очень надеюсь, что он тебе понравится.

67. Анна

– Я правильно поняла, что жена Питера Джеймса - любовница сенатора?

Эйв сказал, что дорога длинная, и я снова с удовольствием снимаю туфли и блаженно вытягиваю уставшие ноги.

– Но он думает, что спал с ней я.

– Так вот почему он на тебя так взъелся? И все эти иски о домогательствах...

– Он мечтает показать этому миру моё настоящее лицо: беспринципного бабника, разбивающего семьи и сердца, - улыбается он.
– Не чересчур пафосно?

– Нет, вполне в твоём стиле, - усмехаюсь я.
– Но с чего он так решил?

– Я забронировал президентский номер на то же время, когда туда приехала Николь Джеймс. Мы немного были знакомы, и вышло, словно повстречались в вестибюле и подошли вместе к ресепшен.

– Но на самом деле?

– Меня пригласили к управляющему и попросили уступить номер влиятельному лицу. Взамен предоставили люкс поменьше. Я согласился. Выяснить, кто именно это был и к кому приехала миссис Джеймс, оказалось совсем не трудно, если знать, где искать.

– И номер остался записан на тебя?

– А камеры наблюдений с лобби, запись с которых получил Питер, запечатлели нашу с ней встречу.

– М-да, я понимаю, почему ты не можешь сказать ему правду. Но что ты решил предпринять сейчас? И при чём здесь Айлин Соулл?

– Ты уверена, что хочешь знать обо мне всё?
– улыбается он.

– Да, чёрт побери, Эйв! Да! Я хочу знать всё, - подтягиваю на сиденье ногу и смотрю на него, прижавшись щекой к колену.

– Я натравлю друг на друга этих облезлых кошек, которым в поисках наживы плевать, что они разрушают чьи-то жизни.

– А если жена сенатора всё равно будет настаивать на разводе?

– Ты прониклась её рассказом?
– усмехается он.
– Тогда мой тебе совет: не позволяй сбивать себя эмоциям. Люди лгут. Иногда без особых причин. А мы просто делаем свою работу.

– Зачем же мы к ней ездили?

– Ты больше не ревнуешь меня к Айлин, -

невинно пожимает он плечами.

– Хочешь сказать, что сделал это из-за меня?

– Ради тебя, - проводит он по моему лицу рукой.
– А это большая разница.

– Или ради себя?
– хитро улыбаюсь я.

– Ради нас, - ведёт он пальцами по подбородку.

И я вся сжимаюсь в комочек от этих его нежных прикосновений, но мягко перекладываю его руку на руль.

С чего я решила, что он не умеет ухаживать? С чего подумала, что это будет ему тяжело? Даже если не умел, он быстро учится. И приручает меня быстрее, чем я успеваю сопротивляться.

Может, он и правда мой? Созданный для меня. Или это я создана из стали, закалённой его руками?

К чёрту это всё! Мне никогда не давался психоанализ. Но я на всю жизнь запомнила слова его отца, который сказал однажды про ковку: «Не удары молота закаляют клинок. Раскалив добела, решительно и без робости его нужно погрузить в ледяную воду. В момент соединения стихий огня и воды он впитывает дух мастера. И от того, каков этот дух, зависит и норов клинка».

«Ты закалил меня правильно, Эйвер, - смотрю я на его сосредоточенное лицо.
– Но с таким норовистым клинком легко тебе никогда не будет».

Его неожиданный сюрприз удаётся на славу.

В густых синих сумерках мы приезжаем к дому, построенному прямо на озере.

По крепким мосткам, босиком, зажав в руке туфли, я прохожу в дом. Но не задерживаюсь в залитых мягким тёплым светом комнатах. Выхожу на открытую веранду. И замираю в восторге от нереальной красоты.

Надо мной густо-фиолетовый небосвод, но бледные звёзды не так ярки в небе, как на поверхности чернильной воды. Они мерцают в лёгкой ряби, и кажется, что лежат на дне. Кажется, можно нырнуть и достать со дна любую.

Самозабвенно квакают лягушки. Испуганная птица взмывает ввысь из зарослей тростника. И вселенная не выглядит огромной. Она становится маленькой и уютной, как этот островок безмятежности, и словно заканчивается именно там, где её больше не видит глаз.

– Красиво, правда?
– Эйв не подкрадывается, но я всё равно вздрагиваю от его прикосновения. Он осторожно обнимает меня за плечи и прижимает спиной к себе.

– Волшебно, - единственное слово, что приходит в его руках на ум.

– Я думал, мы приедем пораньше. Думал показать тебе закат над озером. Но теперь даже рад, что мы приехали так поздно.

– Почему?
– кладу я голову на его плечо, и он прижимается небритой щекой к моему лбу.

– Мне будет чем тебя поразить в следующий раз.

– Сомневаюсь, что твои таланты будут исчерпаны одним закатом. Знаешь какая из этих звёзд Полярная?
– показываю я на небо.

– Конечно, - кивает он и вытягивает руку вверх. Но мне почему-то кажется - наугад - так уверенно он это делает.
– Вон та.

– Точно?

– Конечно! Это же просто. Смотри, - поворачивает он мою голову.
– Большой ковш. Его узнают все. Видишь? Проводи вверх прямую по стенке ковша, противоположной ручке, и упрёшься прямо в Полярную звезду. А чтобы быть уверенной, что это она, найди Малый ковш. Она венчает его ручку.