Фея придёт под новый год
Шрифт:
Господин Тодеу расхохотался так неожиданно, что я вздрогнула. Но он смеялся — и это был настоящий смех, не язвительный, не горький, это был просто смех… Весёлый… Глядя на хозяина, засмеялась и я — тихо, несмело, не совсем уверенная, что разговор закончится хорошо.
— Идите отдыхать, сударыня проповедник, — сказал господин Тодеу, отсмеявшись. — Можете передать Ванессе, что её пожелания относительно выбора мужа будут учтены.
— Значит ли это… — начала я осторожно.
— Пусть выходит за этого Берта, если он ей по душе. Но не думайте, что теперь он мне
— Что вы, даже не предполагала, что такое возможно, — я замялась, а потом сказала: — Не сердитесь, что я говорила с вами резко. Но когда я увидела, что происходит, я просто не смогла промолчать.
— Я не сержусь на вас, сударыня, — сказал господин Тодеу. — Но неужели вы и правда думаете, что я не способен полюбить?
— Этого я не говорила. Ответ на этот вопрос знаете только вы сами. А в благодарность, что вы решили быть более внимательным к Ванессе, — я поспешила переменить тему разговора, — обещаю сделать кое-что для вас.
— Для меня?
— Да, только для вас, господин Десинд.
— И что же?.. — он перевёл взгляд на мои губы, и мне стало смешно.
— Научу вас танцевать, — сказала я и не смогла сдержать улыбки.
Он замер, уставившись на меня в немом изумлении.
— Танцевать, — повторила я. — Чтобы на следующем празднике вы не подпирали стену.
— Благодарю, Элизабет, но танцы меня не слишком интересуют, — произнес он, отмирая.
Мне показалось, он был раздосадован. Будто я обманула его ожидания. Но чего он ждал? Благодарности в виде поцелуев?
— Неужели отцу не захочется потанцевать на свадьбе дочери? — невинно спросила я.
Он снова замер и посмотрел на меня подозрительно.
— Вы всё правильно поняли, господин Десинд, — я забрала поднос со стола, прежде чем выйти из кабинета. — Когда у вас будет свободный вечер, мы уделим этому время, если пожелаете. И никто не станет над вами смеяться. Даже рыбы. Это я вам обещаю.
Глава 28
Свадьба Ванессы и мастера Берта была назначена на начало весны, и казалось, что в доме на побережье все ссоры и обиды были позабыты. Госпожа Бонита перестала ворчать и была занята только заказами у модисток, сапожников, ювелиров и кружевниц, а Ванесса была весела и порхала, как бабочка. Отношения между нами не стали сердечнее, и я не дождалась слов благодарности, но больше старшая дочь хозяина не насмешничала надо мной при всех.
Что ж, лучше худой мир, чем преотличная ссора.
Радостное ожидание передалось и остальным. Черити, Логан и близнецы носились по этажам с лентами и цветами из белого шелка, а Эйбел и Нейтон стали необыкновенно важными, будто сразу повзрослели на десяток лет.
Впрочем, когда мастер Берт явился для официального предложения и его очень благосклонно приняли в гостиной, а потом так же благосклонно проводили до дверей, я услышала, как юные господа Десинды очень вежливо и обстоятельно объясняли жениху, как ему следует относиться к невесте.
На пункте пятом, гласившее: «Чтобы она ни творила, не смей на неё орать, а то пожалеешь», — я на цыпочках убежала в кухню, и там всласть посмеялась, уткнувшись лицом
— Что это с вами? — перепугалась Джоджо, которая появилась в этот самый момент. — Вы плачете? Что-то случилось?
— Нет, не плачу, и всё хорошо, — ответила я, но служанка мне не поверила.
— А почему у вас глаза так блестят? — требовательно спросила она.
— Это от счастья, сударыня, — сказала я ей. — Глаза всегда блестят от счастья.
Но я лукавила, потому что и правда расплакалась, хотя повода для слёз не было. Ведь всё складывалось, как нельзя лучше. Жизнь в семействе Десиндов налаживалась, я получала щедрое жалование, и через полтора месяца готова была отправиться домой.
Только чем ближе была весна, тем больше мне хотелось, чтобы зима никогда не кончалась. И в то же время, чем ближе была свадьба Ванессы, тем тоскливее мне становилось. Потому что быть сторонним свидетелем чужого счастья было почти невыносимо. Я упрекала себя за то, что завидую — чужой любви, чужому благополучию, и к тоске добавились ещё и муки совести. И, конечно, было ещё кое-что. После той ночи, когда господин Тодеу поцеловал меня, он больше не заговаривал со мной — если только по делу, когда обсуждал отчеты или когда интересовался, как прошел день у детей. Я ругала себя, что повела себя с господином Тодеу, как самая распоследняя ханжа, и этим разбила всю романтику наших отношений… Хотя, я ведь уже сто раз себе говорила, что никаких особых отношений между нами быть не может…
В тот день, когда стало известно, что мастер Берт получил назначение в столицу, мы с Джоджо накрыли праздничный стол. Были приглашены родители жениха, дети удалены в кухню, чтобы не путались под ногами, и Ванесса сама унесла наверх огромный пирог с рубленой курятиной и перцем.
После того, как гости ушли, и Джоджо, набегавшаяся за день, отправилась отдыхать пораньше, я уложила детей, убрала в кухне и готовилась сама упасть в постель, входная дверь тихонько хлопнула, и по коридору простучали каблуки женских туфелек.
— Сударыня Элизабет, — услышала я от порога голос Ванессы, — можно вас на минутку? Кое-кто хочет с вами поговорить.
Сердце моё чуть не выскочило из груди, когда я представила, что в коридоре меня ждёт господин Тодеу, но там стоял всего лишь мастер Берт.
— Зачем вы здесь? — спросила я без особого удовольствия. — Пусть вы и обручены, но жениху не следует по ночам посещать дом невесты.
— Он уже уходит, — засмеялась Ванесса. — Просто хотел попрощаться. И я тоже ухожу. Спать и видеть прекрасные сны, — она поцеловала жениха в щеку, никого не стесняясь, и убежала на второй этаж.
— Ничего не понимаю, — я смотрела на мастера Берта, который краснел и бледнел, переминаясь с ноги на ногу. — Что-то случилось?
— Ничего не случилось, — ответил он смущенно. — Но мне надо поблагодарить вас.
— За что?
Он посмотрел на меня, покраснел ещё сильнее и застенчиво улыбнулся:
— Это ведь вы помогли нам с Ванессой. Я понял, вы меня вроде как испытывали тогда… на рынке…
Я не ответила, потому что сейчас мне всё это казалось таким далёким и совершенно неважным, а мастер Берт продолжал: