Фея придёт под новый год
Шрифт:
Мы с трудом преодолели последние шаги к дому, проваливаясь в пушистые сугробы, шумно ввалились в прихожую и разбежались каждый по своим комнатам, чтобы переодеться, а потом снова собраться в гостиной. Я подала всем фруктовый чай со сладкими сахарными пышками — ещё постными, но от этого не менее желанными и вкусными. Госпожа Бонита устроилась в кресле, нацепив очки, и приготовилась читать главу о Богоявлении вслух. Ванесса и Эйбел устроили шуточную перепалку, втянув в неё и Нейтона. Логан смеялся, наблюдая за ними — как будто звенел серебряный
— Ты что тут заливаешься? — зарычал он притворно-грозно. — Ты над кем смеешься? Над старшим братом? Ах ты, мелкий!..
Логан завизжал от восторга, и никто его не одернул, никто не приказал замолчать или убраться вон.
Близнецы сидели под ёлкой, перемигиваясь и тыча пальцами то в одну игрушку, то в другую.
Я посмотрела на них и передёрнула плечами, как от сквозняка. Какие странные дети… Почему они всегда молчат? Но ведь учителю они что-то отвечают?..
— Ты что тащишь, Черити? — строго спросила госпожа Бонита, сдвигая очки на кончик носа.
Все посмотрели на Черити, которая как раз прокралась к камину, и она, застигнутая врасплох, попыталась спрятать что-то за спину.
— Эй, что у тебя там, малявка? — озорно спросил Эйбел. — Дохлая крыса?
— Сам ты — дохлая крыса, — с достоинством отозвалась девочка, и после недолгого колебания продемонстрировала всем, что держала в руках.
Это был её уличный башмачок — добротная туфелька на низком каблучке, с пряжкой и шнуровкой.
— И для чего ты её принесла? — ледяным тоном осведомилась госпожа Бонита.
Тут меня словно второй раз обдало сквозняком, потому что я поняла, что сейчас скажет Черити.
Остановить её я, разумеется, не успела, и девочка с важным и одновременно простодушным видом произнесла:
— Элизабет сказала, что надо поставить туфельку в камин, и ночью в неё положит подарок святой Николас.
Её слова были приняты дружным молчанием. Даже Эйбел позабыл возиться с Логаном.
— Что за бред, — отрезала госпожа Бонита и посмотрела на меня, едва не скрежеща зубами. — Если мне не изменяет память, Лилибет, вас приняли в этот дом служанкой.
— Ваша память вас не подводит, сударыня, — ответила я чинно, стоя перед ней с пустым подносом, потому что чай и пышки были уже на столе.
— Благодарю, — саркастично сказала дама. — Тогда не забывайте, что вам платят за то, чтобы вы нам служили. А не забивали головы детям всякой ерундой. Какие туфли в камине? Боже, что за глупости.
И Ванесса отозвалась эхом:
— Что за глупости?!.
Уместнее было бы поклониться и уйти, но я взглянула на ставшее растерянным и несчастным личико Черити, и не смогла промолчать.
— Это не глупости, — возразила я решительно. — Это добрая традиция. Даже дети короля ставят свои башмачки в камин. И святой Николас всегда приносит им подарки.
— О, так вы знакомы с королевскими детьми? — с издевкой осведомилась
Ванесса рассмеялась, поддерживая её, и я тоже улыбнулась — сдержанно, но без смущения.
— Простите, сударыни, — сказала я обеим насмешливым дамам, — но я думала, это известно всем подданным нашего короля. И я не могла представить, что традиции королевской семьи будут приняты вами с таким презрением. Вы не думаете, что это несколько… неуважительно к их величествам?
Теперь засмеялся Эйбел. Он даже прихлопнул ладонями по коленям, потешаясь над вмиг замолчавшими тёткой и сестрой.
— А она вас уела! — еле выговорил он сквозь смех. — Вот так Лиззи! Язычок-то у неё колючий, как еловая лапка!
— Заткнись, Эйбел! — зашипела Ванесса.
— С вашего позволения, — вот теперь я сделала книксен и отправилась с пустым подносом в кухню.
Но оглянувшись перед тем, как выйти из комнаты, я увидела, что госпожа Бонита раздраженно машет рукой, позволяя Черити поставить туфельку в камин. Мысленно я пообещала себе, что если добрый «Николас» в образе господина Десинда так и не соизволит озаботиться подарками, я сама положу в туфельку серебряный талер из тех денег, которыми мне разрешили пользоваться для покупок на рынке.
У детей должна быть сказка. Они должны верить в чудо, в волшебство. Верить в радости этого мира, не замечая чудовищной реальности. Чтобы их нежные сердца не разбились раньше времени, не поранились, не очерствели…
И видит Бог, многим взрослым это нужно не меньше, чем детям.
В эту ночь я волновалась совсем как Черити, ждавшая подарка от доброго волшебника. Когда часы пробили два раза, я поднялась с постели, накинула платок поверх ночной рубашки, и босиком отправилась в гостиную, чтобы положить монетку.
Возле окна я задержалась, потому что сквозь морозные узоры, затянувшие стекло на две трети, в комнату лился серебристый лунный свет. Снег перестал, и тучи уплыли куда-то за море, открыв огромную, сияющую луну. Рядом с ней горела одна-единственная звезда, почти не уступая луне сияньем. Я любовалась ими, пока не услышала шорох наверху.
Кто-то ещё решил побродить по ночному дому? Госпоже Боните не спится? Или Эйбел снова задумал побег? Но ведь отец пообещал ему, что отпустит, как только море успокоится…
Позабыв и о луне, и о звездах, я осторожно поднималась по ступенькам, замирая на каждом шагу и прислушиваясь.
Что-то звякнуло, что-то стукнуло, а потом… послышался такой знакомый рык — только на этот раз тихий, больше похожий на мурлыканье…
Теперь я уже ничего не боялась, и взбежала по лестнице на одном дыханье. Картина, которая передо мной открылась, понравилась мне гораздо больше, чем полная луна и звезда к ней в придачу.
Под ёлкой ползал господин Десинд, расставляя на полу коробки и раскладывая свертки, которые доставал из мешка. В лунном свете волосы мужчины казались совсем белыми, словно седыми.