Фейерверк в пробирке
Шрифт:
Бабушка подробно расспросила его о наших семейных делах. Как папа борется с международной преступностью? Как мама борется с домашними трудностями? Как мы с Алешкой боремся с двойками в школе? Такие вопросы для бабушки очень характерны. Она сама по жизни борец. С кариесом.
Ну, Алешка очень красиво рассказал про всю нашу борьбу. В основном - правду. Только про двойки сказал, что мы с ними не боремся.
– Почему вдруг?
– сурово спросила бабушка.
– Безнадежно?
– А у нас их нет, - безмятежно отозвался Алешка.
– Учеба только началась, не нахватали еще, не успели.
Потом бабушка усадила Алешку в зубоврачебное кресло и любовно обследовала ему полость рта.
– Молодец!
– сказала она.
– У тебя зубы, как у крокодила.
Алешка не обиделся - он знал, что у бабушки это высшая похвала. И он начал потихоньку подбираться к цели своего визита.
– А у нас в школе, бабуля, что делается!
– В школе всегда что-нибудь делается, - резонно заметила бабушка.
– А конкретно?
– Подпольный химический кружок действует. В подвале.
– Бомбы делаете?
– спокойно спросила бабушка, наливая ему чай.
– Пока лишь петарды. Нам для бомб одного вещества не хватает.
– Какого?
– насторожилась бабушка.
– Тротила?
– Да ну его!
– отмахнулся Алешка.
– У нас будет покруче. Я только забыл, как называется. Но мы достанем, не беспокойся.
– А я и не беспокоюсь, - сказала бабушка.
– Мне-то что? Я далеко от вашей школы. Пусть твои родители беспокоятся.
Тут Алешка понял, что важный момент настал.
– Бабуль, а у тебя этого вещества случайно нет?
– Откуда?
– удивилась бабушка.
– Я бомбы не делаю. Я зубы делаю. Или вырываю.
– Ладно, скажу честно. Меня наш химик к тебе прислал. Мы к юбилею нашей любимой школы одну классную штуку готовим. Такой… фельверк в ночном небе. Такие буквы в небе как загорятся! «Да здравствует наша родная школа в честь славного юбилея!» Или покороче: «25 лет!»
– Ну и что?
– Одного вещества, баб, не хватает. Для красного цвета. Химик сказал, что такое вещество бывает у зубных врачей. Забыл, как называется.
– Вот у зубных врачей и спрашивай. А твоя бабушка - стоматолог. Дантист, в крайнем случае.
В общем, поездка к бабушке результатов не дала. В состав зубных пломб взрывчатые вещества не входят. Могли бы и раньше догадаться. Представить страшно: сунул в рот орех, на зуб с пломбой надавил как следует, и… Не только без зубов - без головы останешься.
Нет, что-то тут не то.
Да и каким кровожадным дураком надо быть, чтобы взорвать родную школу. В которой и так уже лет десять ремонт не делали.
Хотя… Если глубоко задуматься…
В общем, Алешкина версия явно не проходит. И стало ясно, что, пока мы не найдем этих таинственных врачей в ненастоящих халатах и с ненастоящими уколами, мы на это темное дело луч света не прольем.
– Дим, - напомнил Алешка.
– Ты ищешь эту девушку. Ну, которая к Кажется-Жене в тот день приходила. Ее Аленой зовут. Запомни. Или Людой.
– Лидочкой, - сказал я.
– Или Леночкой.
– Какая разница! Ты ее найди, а мы потом разберемся.
Поди туда - не знаю куда, найди того - не знаю кого.
– А я, Дим, совсем с другой стороны в это дело влезу.
Лешка влезет. Вот только куда?
Вечером мама послала меня к своей заболевшей сотруднице. Нужно было занести ей лекарства и минеральную воду. Сотрудница болела уже три дня и, извините, озверела от скуки. Она тут же усадила меня пить чай и стала донимать расспросами о том, что делается за окном ее квартиры. Будто ее квартира находилась не в столице, а по крайней мере в суровой Антарктиде.
В общем, пока я обрисовал положение в стране и в целом на планете, времени прошло много. Даже мама не выдержала и позвонила, отругала меня и позвала срочно домой. Сказала, что папа уже объявил меня в розыск и они с Алешкой идут мне навстречу.
Я помчался домой коротким путем - через стадион и мимо нашей школы. Она в это позднее время стояла такая одинокая и заброшенная, с темными окнами и в тишине - будто спала, отдыхая от дневных трудностей. Только над входом тускло светила лампочка, забранная в сетку. Эта сетка возводилась ближе к зиме, чтобы несчастная лампочка не пострадала от метких снежков.
Вдруг из-за угла школы показалась темная длинная машина, иномарка какая-то. Она плавно причалила к подъезду школы и замерла.
В глубине вестибюля вспыхнул свет: охранник проснулся, подумал я. Но он, оказывается, и не спал. Я услышал, как он отпирает двери и что-то говорит человеку, который вышел из машины и чего-то ждал.
Не знаю, кто мне подсказал, но я машинально шагнул за угол и продолжил наблюдение из-за густых кустов, еще не совсем облетевших.
Но ничего особенного я не увидел. Охранник вынес из школы небольшую коробку и поставил ее в багажник машины. А из багажника достал другую коробку и занес ее в школу. Вот и все. Водитель хлопнул дверцей багажника, сел за руль, и машина так же плавно, как и причалила, отошла от подъезда, развернулась и бесшумно исчезла за углом здания.
Сначала я подумал, что из школы что-нибудь украли. А потом сообразил, что красть в нашей школе, кроме дырявого коня, в общем-то, нечего. Тем более что произошел какой-то обмен: одну коробку вынесли, другую внесли. В сумме никто не пострадал. Был бы на моем месте Алешка, он тут же выдумал бы тысячу предположений, а меня и на одно не хватило. Но, подумалось мне, Лешке об этом ночном обмене сказать нужно.
И тут как раз послышались шаги и голоса. И из темноты появились папа и Алешка. Они о чем-то весело переговаривались, и я решил не портить им настроение какой-то ерундой.
А зря, надо было испортить…
Я решил начать розыски Людочки по имени Леночка с самого простого - узнать адрес Кажется-Жени. А потом расспросить его соседей. По принципу:
– Скажите, пожалуйста, не заходила к Евгению Ивановичу девушка Алена? А девушка Лида, а девушка Люда, и так далее, по алфавиту… Наверняка какая-нибудь найдется.
И я пошел прямо в кабинет нашего директора Семена Михайловича. И столкнулся в дверях с химиком-многоборцем Волчковым. Мне даже как-то неуютно стало. А он приветливо поздоровался со мной, подмигнул и переложил из одной руки в другую стопку тетрадей. Я заметил, что это были наши сочинения. Странно как-то. И я вошел в кабинет директора немножко не в себе.