Фиалка в чертополохе
Шрифт:
Тем не менее Фиалке в этой ситуации было предельно неприятно. Ведь она была без вины виноватой. А теперь ещё и получалось, что её просто использовали, пока Кира, его самка или жена, была в отлучке. И все эти разговоры про избранность, про Зов, про сосредоточение в ней Мира — все было простым трепом, чтобы только расположить её к сексу. Хотя… Он был бы и без трёпа. И даже, наверное, без её желания. Игрушка, секс-игрушка в руках банального изменщика. Кобеля!
— Тоже мне, волк! — не выдержав, выкрикнула в пустоту Фиалка, обращаясь к отсутствующему Чёртополоху. — Кобель ты, а
Новая мысль принесла ей облегчение и внезапный покой.
— А вообще, знаешь, — уже спокойнее и с презрением в голосе сказала она тому же Чёртополоху, которого перед ней не было. — Знаешь, это не ты. Это я тебя трахнула! Понял?
Её «фак», дерзко выставленный дверному проему, пришелся как раз на открывшего дверь Семера.
В руках лжеинструктора был деревянный поднос, на котором стояли пара тарелок и чашка. Тяжело дыша, Фиалка не убрала «фак», адресуя его, по случаю, и этому обманщику. Семер спокойно подошел к столу и поставил на него поднос. Потом повернулся к девушке, сидевшей на кровати и смотревшей на него с вызовом. Оборотень вздохнул и, протянув руку, опустил её собственную. К этому моменту запал у Фиалки уже прошел и она покорно подчинилась.
— Накрыло? — с неожиданным сочувствием спросил Семер.
Фиалка не ответила.
— Злишься?
— Злюсь.
— Думаешь, тебя использовали?
Фиалка подняла голову.
— А разве нет? Он женат! А я теперь в роли любовницы…
— Он не женат, — покачал головой Семер. — У нас нет понятия брака. У нас есть понятие пары. Но пары складываются и распадаются, как и у всех.
— И эта Кира… Она его пара?
— Да, его самка.
— И давно?
— Они вместе пару лет.
— А я? Долбанный пресловутый Зов? Который как возник, так и пропал? Захотел — позвал, захотел — прогнал? Или эта… самка. Пришла и глотку вырвала?
— Не обращай внимания на Киру. Она взрывная, но вряд ли зайдет так далеко.
— Вряд ли?
— Пойми, — сказал Семер. — Мы не волки. У нас не жесткий патриархат. Самка не принадлежит самцу, но подчиняется ему по иерархии стаи. Может уйти от самца, может соединиться с другим. Самки свободны в своих действиях. В определенных границах, конечно…
— То есть если эта Кира решит меня убить, то Чертополох ей не помешает? — язвительно спросила Фиалка.
Семер помолчал, перед тем, как ответить, и эта пауза вызвала в девушке приступ бешенства.
— Тоже мне, вожак!
— Ничего она тебе не сделает, пока ты здесь, — сказал наконец Семер.
— Отлично! — выкрикнула Фиалка. — Да что вы, мать вашу, такое устроили?!
Она чувствовала приближение истерики, но не могла остановиться.
— А что делать мне, Семер?! Что? Какой у меня теперь выбор? Ждать, когда я надоем Чёртополоху и он спокойно отдаст меня на растерзание своей бабе? За что? Что я ему, что я вам всем сделала? Господи… — простонала девушка. — Это все какой-то дурной сон! Лес! Оборотни! Долбанный вожак со своими юношескими комплексами и страданием по потерянной сто лет назад любви! Теперь ещё его самка с желанием перегрызть мне глотку! И ты! — Она вскинула взгляд на молча стоящего рядом Семера. — Ты, их верный слуга!
—
— А чем ты отличаешься от слуги?
— Всем.
— Все равно!
— Успокойся.
— Ну конечно! Говоришь человеку: «Успокойся», и он успокаивается!
— Я понимаю твоё состояние, — спокойно проговорил Семер. — Ты попала в нестандартную и неприятную ситуацию. Но я не тот, кто станет помогать тебе избежать её.
— А почему? — подняла голову Фиалка. Лицо её исказила презрительная усмешка. — Ты не слуга. Так спаси меня! Что, нет? Не спасешь? «Я не тот, кто станет помогать тебе»! Пафосное трепло! Вот ты кто!
— Я не трепло, — все также спокойно ответил оборотень. — Но скажи мне только одно… — Он заглянул ей в глаза. — Скажи, после того, что у вас было с Чёртополохом, он тебе действительно настолько отвратителен?
Фиалка, уже приготовившая ядовитую реплику, внезапно запнулась. Семер улыбнулся одними глазами.
— И ты тоже начала испытывать к нему чувства, верно? Ты ведь испытала досаду, узнав о том, что он не один?
Девушка опустила. Что она на самом деле испытывает к Чёртополоху?
— Определись, — сказал Семер и вышел, оставив её наедине со своими мыслями.
Два человека лежали в лесу.
На них была накинута маскировочная сеть с вставленными в неё листьями и хвойными ветками, совершенно скрывавшая силуэты. Когда один из них пошевелился, солнечный луч не отразился на линзах бинокля, который также был укрыт сеткой.
— Большой лагерь, — негромко проговорил один человек второму. — Но оборотней мало. Штук двадцать. Половина из них — псы. И только что приехали пять самок. Вулфраа.
— Гражданские?
— Видел пятерых. Двое парней носили воду. Ещё двое выносили из-под земли бак. Наверное, в выгребную яму. Проводили четверых девушек.
— Оргия?
— Вполне вероятно.
— Оружие?
— У охранников — «калаши». Насчитал пять.
Второй вздохнул.
— Колючка, автоматы. Пройдем?
Первый опустил бинокль и улыбнулся с некоторым предвкушением. Его лицо было раскрашено зелеными и черными полосами, ломающими контур.
— Да конечно пройдем, первый раз, что ли? Как соберутся потрахаться, так всех и положим. Охрана, сам видишь, вообще не бдит.
— Невинных бы не завалить. Отличим?
— Отличим. Я распознаю оборотня даже с закрытыми глазами.
Второй усмехнулся.
— Информатор не обманул, — продолжил первый. — Лагерь нашелся именно здесь.
— Да, повезло, что быстро. А…
Первый вдруг стрельнул глазами и шепотом приказал:
— Тихо!
Две фигуры под маскировочной сетью замерли, совершенно невидимые на фоне леса. Несколько минут ничего не происходило. Потом еле слышно хрустнула ветка. Тот, кто рассматривал лагерь оборотней в бинокль, двигаясь еле-еле, повернул голову. В нескольких метрах от них медленно приседал на колено боец с автоматом. Никаких знаков отличия, никаких патчей. Безликий черный комбинезон, кепка, маска, закрывающая лицо. Кроме автомата пистолетная кобура на бедре, рукоятка ножа торчит из нагрудных ножен.