Фигуры высшего шпионажа
Шрифт:
Командование вермахта понимало в этом деле свое: первый и все последующие выпуски курсантов станут работать в глубоком советском тылу. Поэтому здесь они ходили в форме советских офицеров, со своими боевыми орденами, слушали по радио Москву, читали отечественную литературу, жили и питались в соответствии с порядком, установленным в РККА. Все учебные пособия тоже были советского образца.
Командование РОА также видело и понимало в этом деле свое. Наезжая в «Охотничий дом», где обосновалась разведшкола, генерал Власов говорил так: «Лишь те немногие, кто безраздельно предан идеям освободительного движения и готов нести все тяготы
Он знал, о чем говорит. Генерал Власов был подготовлен к своей роли службами ГРУ Генштаба и не являлся новичком в политической разведке. Подходящий штрих в биографии: старший брат Власова воевал против красных в армии Колчака. Заметим, если бы он в самом деле воевал против, то младшему брату у красных не светило бы даже сержантское звание. Однако Андрей Власов прошел обучение на курсах усовершенствования комсостава РККА «Выстрел» вместе с будущим начальником советской внешней разведки Филиппом Голиковым, после чего стал начальником учебного отдела боевой подготовки разведывательного центра Ленинградского военного округа.
Дальше с ним происходит нечто не совсем обычное для советских командиров. Власова начинают усиленно «засвечивать», перебрасывая с одной должности на другую. На каждой из них он задерживался на несколько месяцев, но о всяком новом назначении обязательно сообщали либо «Красная Звезда», либо «Правда». Теперь-то просто понять, что Власову создавали что-то вроде классического образа сугубо строевого командира, не имеющего отношения к политической разведке, тогда не знали иных способов «зачищать» биографию.
У генерала Власова было много лиц, ибо это продиктовано множественностью сложнейших аспектов роли, которую он играл, когда в его предательство должны были поверить и немцы, и русские. Поверить по-разному, но не настолько по-разному, чтобы взаимно умалялось доверие. Власов должен был монопольно возглавить все антисоветские силы эмиграции, уберечь военнопленных от бессмысленного угасания в концлагерях, привлекая возможностью вступить в «русскую национальную борьбу с комиссарами и большевиками за свободную Россию», постоянно обыгрывая тезис о том, что он — не марионетка Гитлера и готов бороться против него, если это в интересах России.
Берлину он объяснял свое инакомыслие тем, что лучше знает, как воздействовать на русский характер, чтобы служил человек не за страх, а за совесть. Россия — это Россия, господа. Немцы уверенно полагали, что в разведшколе РОА готовят широкую агентурную сеть, которой предстояло действовать в глубоком тылу противника. В гораздо более узком кругу, куда входили кадровые офицеры советской военной разведки — начальник школы подполковник Тензоров, в прошлом ученый-физик одного из харьковских НИИ, его заместитель майор Калугин — бывший начальник особого отдела Северо-Кавказского военного округа, и подполковник НКВД Чикалов — обсуждали совсем иные планы использования выпускников школы под Мариенбаде. Масштаб этих планов поражал своим размахом — от организации массового восстания узников концлагерей, которое при поддержке воинских соединений Власова способно было полностью парализовать все транспортные магистрали Германии, до вынашиваемой идеи захватить четырех главных
Последний вариант получил кодовое наименование «Черный орел». Будучи наиболее привлекательным, он обсуждался в сентябре-октябре 1943 года. Даже весьма осторожный Николай Тензоров, долгие годы после войны находившийся на нелегальном положении резидента советской разведки в одной из европейских стран, считал операцию «Черный орел» реально осуществимой. Его уверенность основывалась на довольно внушительном соединении военно-воздушных сил РОА, базировавшемся внутри Германии: 15 истребителей «Мессершмит-109», столько же штурмовиков «Ю-87» и пять бомбардировщиков «Хе-111», плюс эскадрилья связи. Плюс два Героя Советского Союза, этой авиацией командовавшие…
«Черный орел»
Вернувшись к себе в кабинет, полковник Радл колебался, стоит ли давать открытым текстом радиограмму в Мариенбаде: «Готовьтесь к операции «Черный орел». Решил, что с этим можно повременить. Во рту еще ощущался вкус коньяка, которым его угостил Канарис. «Жидкое золото, — вспомнил, усмехнувшись, слова адмирала. — А что такое тогда настоящее баварское пиво? Жидкий хлеб? И что сейчас дороже, спрашивается?»
Он еще подумал, уложить ли в портфель карту района Норфолка. Пожалуй, стоит. Сорок восемь часов вечности — мало ли какая надобность возникнет. Была половина четвертого утра. Для воздушных налетов англичан слишком поздно, для американских «летающих крепостей» — слишком рано. Можно немного прогуляться. Собственно, пешком он и намеревался дойти до квартиры, а оттуда уже ехать на аэродром. Едва полковник прошел через КПП абвера и оказался на затемненной, спящей улице, как понял, что его ждут.
Поняв это, тем не менее продолжал спокойно шагать к перекрестку. Некоторое время «мерседес» двигался рядом. Не доезжая перекрестка, остановился, из машины выскочил офицер СС из личного секретариата Гиммлера.
— Рад, что мы вас все-таки дождались! — воскликнул гаугттштурмфюрер. — Откровенно говоря, я думал, полковник, что вы давно спите у себя в кабинете. Благо сегодня затишье. Позвольте я возьму ваш портфель. Прошу вас, полковник, садитесь.
— Как вы бесцеремонны, капитан! — не выдержал Радл.
— Извините ради бога, но мы опаздываем! Мы кругом опаздываем… Давно хотел познакомиться с вами и спросить — вы и в самом деле были на вершине Эльбруса или это… легенда?
— Куда мы едем? Кто вас уполномочил расспрашивать меня? — Как куда?! Вы никогда не были на Принц-Альбертштрассе? Значит, сегодня побываете. Не Эльбрус, конечно. Это намного ниже уровня моря, но кое-кому впечатлений хватило на всю жизнь. Нет, правда, что вы были альпинистом с мировым именем?
— Да, был, — сухо ответил Радл. — Эльбрус это всего лишь небольшой эпизод.
— А кто-то говорит, что вы трактирщиком были…
— До войны одно другому не мешало. Содержал трактир, что с того? И потом, вы не ответили на мой вопрос. Куда мы едем?
— Вас ждет рейхсфюрер, господин полковник!.. — радостно сообщил восторженный идиот…
Когда Радла проводили в кабинет Гиммлера на втором этаже, он уже понял, что содержимое его портфеля подверглось тщательному досмотру. Гауптштурмфюрер остался в приемной.
— «Рыцарский крест» за зимнюю кампанию? — спросил вместо приветствия рейхсфюрер.