Филофобия: боязнь любви
Шрифт:
Решила спросить:
– Позвольте узнать, что?
– Вашу книгу…
Эта тайна разрешилась мгновенно. Он назвал название.
– Да. Было такое… Очень давно. Я не считаю её своей лучшей.
– Книга структурно интересная, но я бы поправил некоторые детали…
– Вы пишете? — резко спросила я. В Интернете написано, что это всегда надо спрашивать, перед тем как слушать советы от каждого.
– Да. Можно и так сказать. А вы, значит, так же молчите от коллектива о своём хобби?
Такой поворот был весьма неожидан.
–
– Да. Практически о том, что и вы.
– Перестань называть меня на вы!
Японец заулыбался.
– Согласен. Так вот про ту книгу… — и он начал называть такие детали, которые забыла даже я, я, будучи автором.
– Вы… ты так внимателен! А эти детали… да… так, действительно, лучшей. Теперь у событий есть научная подоплека.
– Просто хорошая память.
«Интересно, опять оправдание?» — пронеслось в моей голове.
В течение этого вечера мы не раз ещё возвращались к теме о книгах.
– Всё это так неожиданно…
– Тебе не стоит бояться себя, пиши именно то, что ты думаешь! Не преувеличивай чувств и не преуменьшай их. Не бойся говорить правду перед читателями!
После этого он без конца звонил на мой телефон. Подняла, он молчал. После решила молчать я. Пропущенных становилось всё больше, он волновался и, наверное, хотел раскритиковать ещё что-то, а я просто хотела побыть одна.
«Не звони, » — коротко написана по СМС. Потом он спросил, что со мной произошло? Действительно, что? Я не знаю. Все люди, с которыми общалась я, и с которыми было хорошо, почему-то со всеми ними ужасно хотелось разорвать все связи и забыть их — всех — навсегда.
***
Всё складывалось очень странно. Он, явно влюблённый в меня, я намеренно отказывающаяся от отношений. Со стороны как-то комично.
– Роза-сан?
Снова начался этот ужасно длинный разговор! Я смеялась от одного его голоса, хоть я и не скажу, что он был смешным, просто что-то во мне очень радовалось, а ум всё время протестовал.
– Ты сегодня бледная…
– Да.
– Красные глаза… Снова… Ты плакала?
Оставалось кивнуть.
– Я чем-то обидел вас? — Манами имел обыкновение иногда переходить на «вы».
– Нет, это лишнее. Всё в порядке.
– Я вижу, как. — настойчиво сказал он.
– Правда, всё хорошо! — из глаз едва не лились слёзы.
– Встретимся сегодня в кафе «Жемчужина»?
– Ладно. Только недолго.
– Говоришь так, будто торопишься куда… но ты одинока. Я знаю…
– Неважно, Ман. Я просто уже всё решила. — и больше не сказала ему ничего. Пусть думает сам, что я там нарешала. Но я не собираюсь превращать эти походы в свидания, чтобы после ходить с обручальным кольцом! Моё кольцо мне подарил Орвил, нарисовал, когда ему было лет девять. Тот рисунок хранится у меня как реликвия и уже стал таким. Орвил погиб, но я по-прежнему люблю только его одного, я не хочу темнить его светлую память другими.
Настало
– Ну, вот и ты! — радостно сказал японец, обнял и подхватил мою сумочку.
– Привет…
– Я решил угостить тебя чем-то традиционным! У нас в Японии очень любят крабов, осьминогов и…
Я перебила его.
– Живых не ем!
– Почему? — вздернутые брови, явно печальный голос.
– У меня дома зверинец… Подумай сам. — а после добавила: — Если крабы будут вареными или жаренными — я только «за»!
И мы сделали заказ, сели и стали ждать. Сказали, потребуется какое-то время.
Манами сидел и сиял от радости. Видно, тот праздник, о котором он говорил, действительно, радовал японца.
– Я надеюсь, что вам понравится. — сказал он тихим полушепотом.
– Надеюсь… — в той же манере ответила я, засмеялась.
Мы стали разглядывать зал. Стены с забавными картинами.
– Это напоминает ту рыбу, что когда-то выловил я! Невероятно!.. — Манами перечислил их всех, а после стал рассказывать истории из своей жизни. О том, как был вынужден уехать. О том, как расстался с женой. Это было чудовищное недоразумение, с помощью которого жена просто хотела от него избавиться.
– Там… дома… я обещал Юки, что вернусь домой.
– Юки?
– Моя дочь. Ей всего пять… Она осталась у бабки. Но мама часто навещает её. И я — езжу каждые несколько месяцев, как только выпадет свободная минутка.
– Значит, мать не взяла девочку?
– Я сам лично настоял над этим в суде! Ей нельзя иметь её! Ведь она её не любила!
– И ты вернёшься в Японию?
– Однажды. Как заработаю себе на жизнь, как встречу… — он осёкся. Официант принёс дымящийся поднос.
– Спасибо! — сказала я.
Он опустил глаза и продолжил:
– Это восхитительный краб! Точь-в-точь, как делают у нас в Японии!
– Это очень приятный комплемент, сэр! — растерянно улыбнулся официант. Не каждый раз так говорили люди, тем более уроженцы Японии. Для их заведения это был невероятный плюс, который может перерасти в историю.
– Не стоит благодарить. — они перекинулись ещё парой фраз на японском. Я внимательно слушала. И после решила не менять язык. Решила, что это будет приятной неожиданностью для Манами, и что это заставит меня снова окунуться в годы безудержных путешествий.
– Вы…
– Да… — улыбка снова засветилась на лице.
– У вас прекрасная интонация.
– Прошу… давай снова на «ты».
Люди, сидящие в зале, оборачивались и разводили плечами, глядя на двух людей, щебечущих между собой, как птицы. Должно быть, они хотели подслушать этот разговор, но с досадой бросали идею, так как люди, точно специально, говорили лишь на японском.
Выслушав историю Мана, я так же должна была рассказать свою. Но что сказать? О той грусти? Об Орвиле? Снова вспомнить печаль… На лице отразилось сомнение. Кожа вмиг побледнела.