Философия достоинства, свободы и прав человека
Шрифт:
Впрочем, история обошлась и без тех, кто страдает потерей памяти или совести. Она сохранила в своих анналах целый ряд свидетельств об отношении некоторых галицких русинов — подданных Габсбурской империи — к тем своим соотечественникам-галичанам, которые тяготели к российскому народу. Эти данные приведены в книге уроженца Киева, русского публициста В.В. Шульгина «Украинствующие и мы», увидевшей свет в Югославии (1939 г.). Шульгин, как известно, прожил без малого сто лет, в итоге став бесценным очевидцем эпохи. Ему можно верить, можно не верить, но он, бесспорно, многое повидал на своём веку, и у него, в отличие от современных перевертышей, есть моральное право сказать своё слово в истории. Вот некоторые отрывки из этого примечательного издания, воссоздающие неповторимую атмосферу того времени и нравы тех людей:
« С тех пор, как нынешние чигиринцы объявили себя украинцами, они, вопреки старому чигиринцу Хмельницкому, «гонят все русское». Но кого же гонят? Самих себя,
«Депутат австрийскаго парламента, поляк г. Дашинский (русские депутаты были приговорены к смертной казни) сказал на одном из заседаний, что у подножия самых Карпат от расстрелов и виселиц погибло около 60.000 невинных жертв». (Временник, Научно-Литературные записки Львовскаго Ставропигиона на 1935 г, стр. 68 и 69).
За что погибли эти люди? Были ли они действительно невинными? Об этом мы можем узнать из речи инженера Хиляка, представителя галицко-русской молодежи:
«…Талергоф, пекло мук и страданiй, лобное мЪсто, голгофа русскаго народа и густой лЪс крестов «под соснами», а в их тЪни они — наши отцы и наши матери, наши братья и наши сестры, которые сложили там головы. Неповинно! Но во истину ли неповинно? НЪт, они виноваты, тяжко виноваты. Ибо своему народу служили вЪрно, добра, счастья и лучшей доли ему желали, завЪтов отцов не ломили, великую идею единства русскаго народа исповЪдывали. И не преступление ли это? Однако наиболЪе страшным, наиболЪе волнующим, наиболЪе трагическим в этом мученичествЪе русскаго народа было то, что брат брата выдавал на пытки, брат против брата лжесвидЪтельствовал, брат брата за iудин грош продавал, брат брату Каином был. Может ли быть трагизм больше и ужаснЪе этого? Пересмотрите исторiю всЪх народов мiра, и такого явленiя не найдете. Когда лучшiе представители народа «изнывали по тюрьмам сырым, в любви беззавЪтной к народу», в то время вторая его часть создавала «сiчовi» отдЪленiя стрЪлков и плечо о плечо с палачем — гнобителем своего народа добровольно и охотно защищала цЪлость и неприкосновенность границ австрiйской Имперiи. ГдЪ же честь, гдЪ народная совЪсть? Вот до чего довела слЪпая ненависть к Руси, привитая на продолженiи долгих лЪт, словно отрава народной душЪ. Предатель забыл свою исторiю, отбросил традицiи, вырекся своего историческаго имени, потоптал завЪты отцов…» (Ibid., стр. 84 и 85).
С той же силой свидетельствует нам о славных деяниях нео-чигиринцев в Галиции Фома Дьяков, крестьянин села ВербЪжа из-под Львова. Он был приговорен к смертной казни в 1915 году, но император Франц Иосиф подарил ему и некоторым другим жизнь.
«Нехай не гине николи память о наших невинных тысячах русских людей, лучших и дорогих наших батьков и матерей, братов и сестер, котри в страшних муках погибли от куль, багнетов и на австромадьярских шибеницах, що неначе густый лЪс покрыли всю нашу землю. Той звЪрский террор в свЪтовой истории записано кровавыми буквами, и я вЪрю, що та память о мучениках буде вЪчная. Наши дЪти, внуки, правнуки и тысячелЪтни потомки будут их вспоминати и благословити за тое, що в страшных, смертельных муках и страданиях не выреклися свого великаго славянскаго русскаго имени и за идею русскаго народа принесли себе кроваво в жертву. Ганьба буде на вЪчный спомин за писемни и устни ложни доноси выродних наших родних братов, которы выреклися тысячелЪтного русскаго имени, стались лютыми янычарыма, проклятыми каинами, юдами, здрадниками и запроданцами русскаго, славянскаго народа и русской славянской земли за австрiйскiи и германскiи охлапы!» (Ibid., стр. 76).
А вот речь другого крестьянина, Василия Куровца, села Батятич, из-под Каминки Струмиловой.
«Сумный в исторiи Руси, був 1914 рок! Австрия думала, що огнем и мечем вырве из груди народа нашего русску душу, а НЪмечина думала, що захопить в свои руки урожайный, чорноземный край от Карпат до Кавказа. Коли той план заломався о русскiи штыки, то нЪмецка гидра стала мститися на невинном галицко-русском народЪ. О Русь, святая мать моя! Поможи забути ту жестоку муку, ту обиду, нанесену нашему обездоленному народу. Сумна и страшно погадати: тысячи могил роскинулись, куды лише очима поведемо, по нашей отчинЪ, и тысячи могил под соснами в ТалергофЪ. В тиху ночь чути их стон и горьке рыданья и тугу за родною землею… Скажемо собЪ нынЪ, братья и сестры, що николи мы их не забудем и рок-рочно будем поминати по закону наших батьков и таким способом будем передавати их имена нашим грядущим поколЪнiям. Тут торжественно могу заявити, що, если-б наврать всЪ отреклися их идеи, то есть Святой Руси, здорова селянска душа крепко ей держатися, бо та идея освящена кровью наших батьков и матерей» (Ibid 78).
Кто же эти иуды-предатели, которые отреклись от тысячелетнего русскаго имени и повели своих братьев на страшную голгофу Талергофа? Об этом мы можем узнать из речи отца Иосифа Яворскаго, из села Ляшкова, депутата на Сейм в Варшаве.
«Дорогая русская семья и честные гости! Еще в 1911 — 1912 г.г. многие представители Украинскаго Клуба в Австрiйском парламентЪ, паче всЪх Василько и Кость Левицкий, старались
Итак, вот к чему привела китайская месть украинствующих, обидевшихся на Чудь, Мерю, Весь, Мордву и Черемисов. Как назвать все это иначе, чем физическим и духовным народным самоубийством?!».
Думаю, что в вопросе о китайской мести Шульгин всё же погрешил против истины, сравнив представителей тысячелетней цивилизации, одарившей мир великой культурой с обитателями одной из самых отсталых провинций захудалой Дунайской монархии. Если первые, наряду с несомненными достоинствами, славились также и своей невозмутимой жестокостью, то вторые неизменно отличались завистливостью, склонностью к предательству и изощренной жестокостью. О чём свидетельствует, например, текст зловещей частушки, на который я наткнулся в одном из источников. По уверению его автора эти слова напевали в те времена местные «украинствующие» русофобы:
Украiнцi п`ють, гуляють,
А кацапи вже конають.
Украiнцi п`ють на гофi,
А кацапи в Талергофi.
Де стоiт стовп з телефона,
Висить кацап замiсть дзвона.
Уста йому посинiли, Чорнi очi побiлiли,
Зуби в кровi закипiли,
Шнури шию переiли.
Местный фольклор нередко отражает особенности менталитета его сочинителей и исполнителей. При самом активном участии последних Австро-Венгерская империя зверским способом, с немецкой скрупулезностью и методичностью буквально зачистила Галицию, Буковину и Закарпатье от тех украинцев, которые могли бы составить какую-либо конкуренцию местной партии этнической нетерпимости. Ряд документов, свидетельств и фактов о геноциде русинов (украинцев), подданных Габсбургской империи, тяготевших к российскому народу, нашли отражение в сборнике «Талергофский альманах», четыре выпуска которого увидели свет во Львове с 1924 по 1932 г. Первое издание этого альманаха вышло в свет под весьма красноречивым названием: «Пропамятная книга австрийских жестокостей, изуверств и насилий над карпато-русским народом во время всемирной войны 1914–1917 гг. Выпуск первый. Террор в Галичине в первый период войны 1914–1915 гг.». Думается, что именно в эту эпоху оформилось то явление, которое в настоящей работе получило наименование Украинской Системы, самым чудовищным образом проявившей себя уже в годы Второй мировой войны в виде коллаборационизма, геноцида и этнических чисток мирного населения.