Философия достоинства, свободы и прав человека
Шрифт:
При этом акцентируется внимание на том, что «всеми своими корнями украинская идеология вросла в польскую почву», на которой, собственно, и произросло «украинство» как весьма специфическое и грозное оружие в борьбе с Россией. В этом же контексте отмечается, что у истоков непосредственно «украинской идеи» стоял известный польский государственный деятель граф Ян Потоцкий (1761–1815). На это обстоятельство, как утверждается, первым обратил внимание известный ученый-филолог, профессор Берлинского университета, автор популярного «Этимологического словаря польского языка», уроженец Галичины Александр Брюкнер (1856–1939). Идею об этническом противопоставлении двух частей русского народа польский граф высказал в своей книге, изданной на французском языке в 1795 г. под заглавием: «Fragments historiques et geographiques sur la Scythie, la Sarmatie at les slaves». Со временем этот политический проект дал свои горькие плоды, породив устойчивую психологию этнической ненависти одной из ветвей славянского народа, которая стала себя позиционировать в качестве украинцев по отношению к другой её ветви — русским. По этому поводу император Николай I в одном из своих писем на имя главного начальника Третьего отделения и, одновременно, шефа Отдельного корпуса жандармов Алексея Фёдоровича Орлова (1786–1861) обронил: «Давно
По мнению многих исследователей, выпестованная в качестве инструмента борьбы с Российской империей во всём остальном украинская ветвь славянского суперэтноса оказалась абсолютно бесплодной. После 1991 г. это обстоятельство стало привлекать к себе пристальное внимание. О причинах оного высказал своё суждение, в частности, автор статьи «Комплекс титульной нации»: «На самом деле, ответ лежит на поверхности. Дело как всегда в людях, критериях их отбора и поставленных обществом целях. Украинство, как течение, было создано для раскола Русского Мiра. Отсюда и их программа, отрицающая всё русское и предназначенная исключительно на борьбу с ним. Но в этом и беда «украинства», что существовать оно может лишь в рамках разрушения, а для созидания оно не предназначено» («Руська Правда, 26.02.2010 г.). Видимо, очевидная склонность к разрушению любого культурного пространства вызывает у многих разумное сомнение в способности создания таким специфическим субъектом истории самостоятельного государства. Например, некоторые польские историки не скрывают своего мнения о том, что Украина — это искусственное государственное образование, созданное в основном в годы СССР. Так, австралийский писатель и историк польского происхождения Марианн Калуски в статье «Поговорим об Украине откровенно» заметил, что «этническая проблема на Украине возникла вследствие того, что это государство в его нынешних границах представляет собой искусственное творение Сталина, которому, (как и прочим кремлевским властителям) даже в голову не могла прийти мысль о том, что Украина когда-нибудь может быть оторвана от «русской матери». Именно поэтому щедрой рукой к Украине были присоединены этнически русские территории, земли, которые никогда не принадлежали Украине. Еще в 1954 году, в ознаменование 300-летия воссоединения Украины и России, Москва включила в состав Украины полуостров Крым, являющийся полностью русским как этнически, так и (с XVIII века) исторически…
Украина, которую Сталин буквально слепил из русских, украинских, польских, татарских, венгерских и румынских земель ».
Заметим, что такой точки зрения придерживаются многие представители польской интеллигенции. Российская газета «Комсомольская правда» в статье «Во всем виноваты русские!», опубликованной 22 октября 2007 г., привела весьма примечательный диалог между своим корреспондентом и представителями польских литературных кругов. Слегка шокированный обилием средств антирусской наглядной агитации на улицах Варшавы, журналист поинтересовался у польских литераторов: «А сколько ж ваших уничтожила украинская повстанческая армия, но фотовыставок и на эту тему в Варшаве нет почему-то?». «Украинцы? Нет такой нации. Вы историю почитайте. Это все те же русские!» — был ответ польских собеседников.
«Какая интересная мысль! — заметил российский журналист. — Только дождусь очередной украинской бучи (обычно это недолго), так и озвучу ее на Крещатике!». Парадокс этого диалога заключается в том, что российский журналист в этой полемике явно дистанцировался от исторической версии, что западные украинцы — это часть российского народа. Поляки же, по крайней мере, участники этой дискуссии, напротив, упорно отождествляют всех украинцев с русскими, на которых, собственно говоря, и возлагали ответственность за деяния УПА в годы Второй мировой войны. Точка зрения о том, что украинцы всего лишь некая разновидность русского этноса, отнюдь, не нова. Об этом упоминала ещё немецкий философ, экономист и и публицист Роза Люксембург (1871–1919). В частности, она писала: «Украинский национализм в России был совсем иным, чем, скажем, чешский, польский или финский, не более чем простой причудой, кривлянием нескольких десятков мелкобуржуазных интеллигентиков, без каких либо корней в экономике, политике или духовной сфере страны, без всякой исторической традиции, ибо Украина никогда не была ни нацией, ни государством, без всякой национальной культуры, если не считать реакционно-романтических стихотворений Шевченко».
По сути, исторически породив и выпестовав украинскую партию этнической нетерпимости и направив её агрессивные устремления против России, поляки сами на каком-то этапе истории оказались жертвой своего же детища. А о том, что эта партия — порождение антирусской политики Польши, сомневаться не приходится. Один из современных исследователей привел выдержку из львовской газеты «Przeglad» N 168 за 1892 г., в которой имел место следующий пассаж: «Если в чувствах малорусского народа существует сильная ненависть к России, то возникает надежда, что в будущем, при дальнейшем развитии этих чувств, будет возможно выиграть против России малорусский козырь…
Такой эволюции нам, полякам, нечего бояться, напротив, мы бы допустили ошибки, если бы хотели запереть ей дорогу и добровольно отказаться от союзника в борьбе с Россией».
Основной вывод из этого прискорбного факта напрашивается сам собой: нельзя безнаказанно порождать ненависть к другому народу без высокой степени риска пасть в какой-то момент в качестве жертвы подобной политики. Не случайно народная мудрость гласит: не копай яму другому, сам в неё попадешь. И «Волынская резня» — одно из самых трагических подтверждений этого пророчества. Ведь природа этнической ненависти такова, что она неразборчива не только в выборе средств, но и в выборе жертв. Опасность при этом возрастает во сто крат, когда носителем этнической ненависти оказывается невежественное и агрессивное население депрессивных районов соответствующих государств. Поэтому кому-кому, а польской партии этнической нетерпимости есть над чем поразмышлять по сему поводу в свете современных европейских реалий.
Разумеется, такая многолетняя и
Наряду с приведенным, необходимо также упомянуть жесточайшую войну, которую объявило правительство Габсбургской империи тем своим подданным-русинам («москвофилам»), которые были заподозрены в симпатиях к России. Этой трагической странице истории галицких русофилов была посвящена специальная работа украинского историка, писателя и поэта Василия Романовича Ваврика (1889–1970) «Терезин и Талергоф». Известно, что с 3 сентября 1914 г. по 10 мая 1917 г. в окрестностях австрийского городка Грац действовал первый в Европе концентрационный лагерь Талергоф. В этом лагере были подвергнуты заключению мирные подданные Австро-Венгерской империи — инаковерующие, инакоговорящие и инакомыслящие буковинские и галицкие русины. Такой же концлагерь — Терезиенштадт — функционировал и в окрестностях городка Терезин на Огре (Северная Чехия). Через жернова этих лагерей было пропущено порядка 300 000 мирного населения указанных провинций, из которых 200 000 навсегда остались погребенными в братских могилах, пострадав за сохранение своей этнической и культурной идентичности, за право думать и говорить на родном языке. Это был откровенный геноцид по этническому признаку. На Личаковском кладбище во Львове до сих пор высится памятный камень, на котором выгравированы такие слова: «Жертвам Талергофа — Галицкая Русь».
Украинский публицист и политолог Андрей Ваджра, также исследовавший эту малоизвестную страницу нашей истории, отмечает, что «первые европейские концентрационные лагеря смерти были созданы в Австро-Венгрии во время Первой мировой войны для уничтожения русского населения Галиции и Буковины. Туда австрийцы отправляли тех русских, которых не убивали на месте. Причем отправляли на основе доносов, прежде всего, новоиспеченных «свидомых украйинцив». Именно последние были главной движущей силой массового террора австрийцев. В то время человека могли повесить на ближайшем дереве, забить до смерти или расстрелять лишь только за то, что он русский!
Тогда было уничтожено около 200 тысяч человек мирного населения… Это была страшная трагедия, о которой ничего не написано ни в одном украинском учебнике истории. А ведь убивали не только мужчин, но и женщин и детей. Убивали русских независимо от их возраста и пола!».
Попутно заметим, что в упомянутых концлагерях создавали привилегированное положение тем малороссам-военнопленным, которые признавали себя украинцами в противовес остальным россиянам. На оккупированных немцами в 1915 г. территориях Российской империи было запрещено использование русского языка в образовании, печати и административных делах. Как отмечают историки, впервые возникла ситуация, при которой владение местным наречием давало существенные привилегии относительно русскоязычных обитателей тех же регионов. Невольно напрашивается вопрос: а не в этих ли местах и не на этих ли делах проходили свои первые «университеты» члены будущей партии этнической нетерпимости? Видимо, далеко неслучайно украинский историк О.А. Бузина, обращаясь к своим современникам — выходцам из Галиции, поражался избирательности их исторической памяти: «Страшная все-таки вещь — потеря исторической памяти! Если вы спросите нынешнего галичанина о сталинских репрессиях, он радостно закивает головой, но ничего не вспомнит о Талергофе. Так, словно его и не было. Между тем, листая списки жертв австрийского террора 1914–1917 гг., я встречал имена земляков и как минимум однофамильцев некоторых известных ныне выходцев из Галичины… Милая Австрия с вальсами и опереттами, как же ты любила своих украинских подданных! Интересно, родственники и однофамильцы жертв помнят об этой «любви»? А если помнят, почему молчат?». Думается, что сей вопрос — абсолютно риторический. Ясно ведь, что дело не в исторической памяти, а в примитивной этнической избирательности, густо замешанной на традиции невежества, которая начисто парализует человеческую совесть. Способность обойтись без оной, повышенная склонность к предательству и к уничтожению своих русскоязычных соотечественников стали наиболее распространенным стереотипом поведения среди жителей Галиции. Который раз эта проблема была поднята в статье «Отречься от предательства», автор которой в частности писал: «В годы Первой мировой войны Галиция подверглась масштабной этнической чистке со стороны австрийцев (можно сказать, геноциду): всех сочувствующих России, уничтожали или отправляли в первые европейские концлагеря Терезин и Талергоф. Лояльных же к Габсбургам и доносивших на соплеменников записывали в «свідомі». Так что те, кто не ушел с отступающей русской армией, практически полностью были уничтожены или прошли «пацификацию» («2000». - N 33, 20.08.2010 г.). Как показала вся дальнейшая история, отречься от хронического предательства, ярой ксенофобии для этой генерации людей стало равносильным отречению от своей исконной традиции, подлинной натуры, этнической самоидентификации, составляющих самую суть Украинской Системы. Исторически память о своем реальном поведении и совесть у этих людей разошлись в прямо противоположных направлениях.