Философия красоты
Шрифт:
С диггерами у меня перемирие: я присматриваю за их вещами – места хватает, здесь, кроме обжитой мною комнаты, имеются еще две – а они не лезут ко мне. Они ничего ребята, понятливые. Знаю, есть чудаки, вроде меня, которые ушли под землю просто потому, что захотелось.
А у меня… У меня необходимость.
Ник-Ник слушал молча, лицо серьезное, как у директора школы на торжественной линейке, а в глазах туман. Они больше не зеленые, а мутно-мутно серые, как вода в здешних трубах.
– Значит, это из-за операции?
– Да.
– А что тебе кололи?
– Не знаю. – Карту на руки мне не выдали, когда
– И в самом деле дура, – заявил Ник-Ник. – Такие операции нужно делать только в очень хороших клиниках, а ты полезла черти куда, а теперь винишь всех вокруг. Дуры вы.
– Кто мы?.
– Бабье. Летите за модой, меняете шкуру, как камбала окраску. Сегодня мини, завтра макси, послезавтра блондинки, через два дня брюнетки, потом рыжие с сережкой в пупке, или вообще бритоголовые с тату на затылке. Вот где у вас мозги?
Тут я обиделась. Какое право этот холеный, ухоженный тип с маникюром и кожаным бумажником имеет судить меня? Да и вообще женщин? У меня имелась подруга, обожавшая пирсинг, в одном ухе у нее было четыре серьги, во втором – пять, в губе две, а еще в брови, на языке – или правильно будет сказать «в языке»? – и в пупке. В последнюю нашу встречу она мечтала проколоть сосок и хвасталась новым перспективным любовником. А данное обстоятельство говорит о многом.
Злость пошла на пользу: за час я доделала задание, отослала в контору и даже начала прикидывать варианты на следующее.
Наблюдать за ней было интересно. Прямая спина с двумя горбиками – лопатки норовят проткнуть тонкую ткань свитера – пучок волос на затылке, острые локти, длинная шея и полная, абсолютная сосредоточенность на деле.
Ник-Ник понятия не имел, чем она занимается – по монитору скользили разноцветные пятна, которые сменялись таблицами или графиками, или и вовсе исчезали, уступая место цельному изображению. Рассмотреть его не удавалось, да Аронова изображение не интересовало. Его увлекла сосредоточенность Ксаны. Ник-Ник готов был поклясться, что в данный момент времени она не помнит ни о своей внешности, ни об обстоятельствах, загнавших ее в подземелье, ни о разговоре с Ник-Ником. Целеустремленность потрясала. Достойное качество, если этой девочке показать цель, то она ее добьется.
Но лицо, что делать с лицом?
Пластическая операция? Бессмысленно. Аронов, конечно, не врач, но Ксана сама сказала, что операция не поможет…
Хотя какого черта его беспокоят проблемы этой девочки-из-подземелья? Своих мало? Кто все-таки стрелял? Роми? Мальчишка каким-то образом узнал про грядущую беседу и увольнение? А смысл? Убив Аронова – а Ник-Ник не сомневался, что его собирались убить, а не просто попугать – Роми стал бы первым подозреваемым. Служба безопасности и Лехин быстро взяли бы паршивца за задницу. Нет, это
Конкуренты? Более похоже на правду. Но метод… Более подходит для Чикаго тридцатых или Москвы девяностых. Сейчас стрелять конкурентов не выгодно. Сейчас в моде адвокаты, взятки, стукачи и перехваченные контракты. И в качестве последнего аргумента аккуратный европейского стандарта киллер с дорогой винтовкой и банковским счетом на Карибах, или же тротиловый подарок под железным брюхом верного коня. А чтобы косорукий – слава Господу за явленную милость – стрелок в подворотне… нет, это глупо.
А, может, и в самом деле глупость? Может, не стоит копать среди своих и тех, кто под них маскируется? Может виноваты не враги, нарисованные параноидальным воображением, а местные пацаны, которым захотелось «пощипать» залетного буржуя? Дорогой костюм, дорогая машина – хотя вряд ли они могли видеть машину, ну пусть уж будет, коли в памяти всплыла – и темный двор. Чем не искушение для какого-нибудь гоп-стопника?
Но тогда почему ему позволили сбежать?
А темно было, потеряли в лабиринте дворов. Теория выглядела довольно логичной, Ник-Ник даже успокоился. Нужно будет позвонить Лехину, чтобы не волновался.
Или лучше затаится? Просто на всякий случай? В подвале не так и плохо. Сыро только.
И расслабившись, Ник-Ник заснул.
Дневник одного безумца.
Целую неделю не брал дневник в руки, пытался собраться с мыслями, пытался вспоминать, а вместо этого в голове одно – успею ли? Успею ли довершить начатое? Времени осталось очень мало, настолько мало, что страх провала мешает думать. У меня только одна попытка, один шанс, и надеюсь Господь и ты поможете мне его использовать.
Я знаю, ты не одобряешь месть, но то, что я делаю, нельзя назвать местью, это расплата, приговор, кара за грехи. Зло должно быть наказано, а он – самое воплощение зла, злой гений наших судеб. Когда-то он отравил жизнь нам всем. Я долго собирал доказательства, я следил, я сопоставлял, я копался в архивах и опрашивал свидетелей. Я уверен в его виновности, а значит буду действовать, как запланировал.
Аронов спал, дышал он ровно, и выглядел почти здоровым – легкая бледность не в счет. Можно, вернее, нужно уйти, сегодня среда, первая среда месяца. В этот день я всегда поднимаюсь наверх. Почему? Долгая история.
Сегодня особенно темно – луна-подруга, исхудавшая от долгой разлуки, совсем затерялась между туч. И холодно. Ну да, правильно, осень же началась. На часах половина одиннадцатого. Успею. На обратном пути нужно будет заглянуть в аптеку, бинтов прикупить и антибиотиков каких. Но это потом, а сейчас…
Сейчас темный двор, блеклое пятно единственного уцелевшего фонаря, да желтые окна, за которыми люди прячутся от осени. Дождь начался, мелкий и холодный, капли стучат по асфальту, по дремлющим тушам автомобилей, по скамейке и моим ладоням. Дождь – это хорошо, редкая удача, теперь Славик точно меня не увидит. Интересно, во сколько он домой вернется? В прошлый раз пришлось ждать почти два часа, а сегодня?