Философский дневник

Толстой Лев Николаевич

как бы дыхание божества. Мы органы Бога.

9) Уничтожаются одни пределы, вступаешь в другие. Пока не

дошел до новых пределов, кажется, что нет материи, нет жизни.

Но это продолжается только до тех пор, пока не уткнешься в но-

вые пределы.

10) Человек, сознавая свое духовное существо, не может унич-

тожиться. Как? — Этого не дано знать. Как только человек (или

всякое существо) сознал неизбежность уничтожения той формы

жизни, в которой он находится,

он неизбежно должен быть при-

веден к сознанию неуничтожаемое™ сущности его жизни.

11) Проведение хотя бы самой, по нашему мнению, благодетель-

ной меры посредством насилия я считаю противным признаваемо-

му мною христианскому закону любви, но предлагаю эту меру, ста-

новясь на точку зрения людей, желающих во что бы то ни стало от-

стоять отжившее самодержавие и дать ему наилучшее оправдание.

12) Чем беднее (босяки и т. п.) и чем презираемее, — тем сво-

боднее, и наоборот. И чем богаче и важнее (царь), тем более рабы.

13) Если человек религиозен, т. е. дорос до необходимости

установить отношение своей ограниченной части к целому, то

ему нельзя обойтись без Бога. Признать себя частью бесконечно-

го, по времени и пространству, мира, — значит признать себя

частью чего-то неконченого, т. е. частью части, и потому нет ус-

тановления отношения к целому. Чтобы было это отношение, нужно найти нечто целое, а целое это может быть только духов-

ное. Это духовное, внепространственное и вневременное и есть

Бог, которого мы сознаем себя ограниченным проявлением.

52

14) Как нельзя установить постоянное отношение к ряду чи-

сел: 1, 2, 3, 4...°°, так невозможно установить постоянное отно-

шение к матерьяльному, т. е. пространственному и временному

миру. Для установления такого отношения нужно найти нечто не

увеличивающееся, не уменьшающееся, — всегда равное самому

себе; и такое существо есть только духовное существо, которого

я чувствую, сознаю себя частью, проявлением.

15) Прежде нерелигиозные люди были врагами общества, те-

перь они руководители.

Май 1902.

16) Безопасность общества обеспечивается нравственностью

его членов, нравственность же основывается на религии. Прави-

тельство и правящие классы захотели свою безнравственную

жизнь оправдать религией и для этого извратили религию; а как

только извратилась религия, так пала нравственность, а с паде-

нием нравственности все более и более уничтожалась безопас-

ность общества, так что правительству и правящим классам при-

шлось все более и более извращать религию

и употреблять наси-

лие для соблюдения безопасности не всего уже общества, а только

самих себя. Это самое и делали и делают наши христианские

правительства, и положение становится все хуже и хуже. В на-

стоящее время оно для правительства кажется безвыходным.

3 июня 1902. Гаспра.

1) Что жизнь состоит в увеличении любви, совершенно вер-

но, но чтобы иметь только это в виду, не думая о том, что именно

такая или иная деятельность полезна, т. е. увеличивает любовь, надо жить только верою в Бога и закон Его. И это можно, но пока

еще не мне.

2) Забыл.

1 июля 1902. Ясн. Поляна.

1) Как ни трудно скрыть необходимость делания добра, люди

разными обходными, хитрыми путями достигают этого. Но доб-

ро может всякую минуту стряхнуть с себя закрывающие его по-

кровы и привлечь к себе людей. И вот для того, чтобы этого не

случилось, придумано средство наложить на покровы, скрываю-

щие добро, камень такой, который оно бы не могло поднять. Ка-

мень этот — смешное, le ridicule, — установить такое обществен-

ное мнение, что делание добра (настоящего добра) est redicule, 53

смешно. Устроить бал, базар для игры в благотворительность —

можно, а выносить за собой горшок — смешно.

2) Точно так же, как я читал в Иене вывешенное у немца про-

фессора математики изречение, что дорога не истина, а процесс

ее открытия: дорога не степень нравственного совершенства, до

которой достигаешь, а процесс совершенствования.

3) Мы — органы Бога. Что мы должны делать, мы знаем, но

зачем мы это делаем, это не дано нам знать никогда. В этом сми-

рение и вера.

4) Одно объяснение этого то, что вопрос зачем? есть усло-

вие нашей отделенное™, есть признак нашей слабости. Для Бога

нет: зачем? Зачем есть только для нас, для существ отделен-

ных, частичных, смутно сознающих то, что жизнь их есть слу-

жение. И потому при каждом поступке возникает вопрос, кото-

рый собственно значит: то ли я делаю, что мне велено. Цель есть

такое же показывающее неполноту человека и его разума усло-

вие, как пространство и время.

5) Человек (я) есть отделенное от всего, изменяющееся (рас-

ширяющееся) духовное существо. Сначала изменение (расшире-