Философский камень Северуса Снейпа
Шрифт:
Очень аккуратно заместительница положила оставшиеся бумаги на стол и развернулась к Пожирателю, пока Снейп пытался изобразить на лице должную степень изумления. Он же "Совершенно Ничего Не Понимает"! Шпионские привычки пришлись кстати и его гримаса сошла за достоверную. Тем временем Макгонагалл, подойдя к Долохову, холодно прошелестела:
— Мне кажется, вы проецируете свои эмоции на других. Директор мой начальник и бывший ученик, к тому же, вдвое младше — годится в сыновья. Разумеется, я хорошо к нему отношусь, как к воспитаннику, которого знаю с детства, но не более.
— Но вы к нему так снисходительны. А ведь он убил вашего обожаемого наставника.
— Мои личные
— Лапочка, это вы, похоже, забыли, что я вовсе не пушистый котёнок, которого можно постоянно отпихивать с порога. Я и так очень долго ждал, был бесконечно терпелив…
Северус сидел, не зная, стоит ли ему вмешаться, обезоружить совершенно свихнувшегося Долохова, прикончить, а после запрятать куда-нибудь тело и думать, что наврать Лорду. Но его остановил тихий, ледяной смешок Минервы:
— Забываю? Господи, вы Пожиратель! Конечно, я об этом помню. Каждый раз гляжу на вас и думаю — скольких он убил? А скольких пытал? Подозреваю, не без удовольствия? И как, тяжело было потом отмыть свои руки от крови?
— Вы думаете обо мне, как мило. И да, я убил многих, великолепная Минерва, и отмыться было непросто, особенно когда кровь покрывала с головы до пят… Честно, я и сам уже давно сбился со счета… — Антонин встал, его лицо ещё больше искривилось в ехидной ухмылке, он слегка нависал над деканом, заглядывая под широкие поля шляпы. — Но знаете, вас я готов послушаться, стану очень покладистым, искренне не хочу ещё увеличивать число жертв за счет местных детишек… или преподавателей. Просто постарайтесь быть со мной мягче…
Он протянул руку, собираясь провести пальцем по щеке собеседницы, но та быстро отшатнулась, выставляя перед собой палочку. Вместо того, чтобы испугаться, Долохов внезапно рассмеялся:
— Ну, наконец-то, ты перестала сдерживаться. Я давно заметил, вы, шотландцы, очень похожи на нас, русских. Такие же… страстные…
По тому, как мгновенно накалилась атмосфера, Снейп понял, что дело плохо. С обреченной мыслью “Твою мать” он едва успел прикрыть себя и стол щитом, когда Макгонагалл с воплем: "Как же ты меня задолбал!" запустила в противника первый залп. Антонин не пытался контратаковать, он защищался, отскакивал, отбивал заклятия в сторону, и при этом демонически хохотал, будто давно не испытывал такого веселья. Разъяренная Минерва совершенно не сдерживая себя, покрывала русского бранью на трех языках, а тот в ответ вопил, что она "похожа на бушующую валькирию, а сердце его безнадежно сгорело дотла в пламени её глаз".
— Я знал, что ты горяча, но не представлял, насколько! Женщина-огонь и наверняка в постели — львица!
— Захлопни свою пасть!
Снейп, который притаился за щитом, даже не пытался вмешаться и с грустью наблюдал, как обстановка бывшего кабинета Дамблдора, в которой он ничего не менял, превращается в мелкую щепку, труху и осколки. Вряд ли теперь можно будет починить с помощью "Репаро" тонкие механизмы, назначения которых он не знал. А ещё стало понятно, что в боях с ним самим Минерва явно аккуратничала. Если бы Долохов не был опытным боевиком, ему бы точно не поздоровилось. Шляпа у Минервы сбилась, волосы растрепались, по седеющим прядям пробегали потоки неконтролируемой магии, грозя выбросом — настоящая ведьма. А Долохов, подобравшись к окну, крикнул напоследок: "Я обязательно на тебе женюсь!" и сиганул наружу, видимо, используя навыки полёта, которым владел и Тёмный лорд. Зарычав, Макгонагалл запустила в темноту ещё несколько заклятий, но прохладный воздух тут же охладил её голову, она опустила палочку и растерянно обернулась, с заметными
Директор снял щит, выбрался из-за стола, осторожно ступая по обломкам. За его спиной гомонили перепуганные портреты, обсуждая переполох.
— Вы в порядке?
— Абсолютно. С чего бы мне пострадать, этот придурок не послал в ответ ни единого заклинания. Будь он проклят! Простите…
— Ничего страшного. Просто появился повод сделать-таки наконец в этом кабинете ремонт.
Макгонагалл достала расческу, наколдовала в воздухе зеркало и начала приводить в порядок растрепанную прическу, изредка шипя от ударов статического электричества. А Снейп вспоминал, что раньше его коллега была гораздо более порывистой, им приходилось яростно спорить, отстаивая свои интересы, она бурно переживала поражения своей команды, так же неприкрыто радовалась успехам. Но уже больше шести лет он почти не видел этих эмоций, и только сильное потрясение заставило её смахнуть эту безучастную маску, уже ставшую вторым лицом. Интересно, что же заставило её так измениться?
— Что вы собираетесь с ним делать? Я так понял, он вас оскорбил? Или угрожал? Иначе почему бы вам с ним драться?
— Знаете, директор, даже если похоть застилает глаза, очень сложно настроиться на нужный лад, если смеёшься или дерёшься. Всё это время, отвлекая внимание, я пыталась его насмешить. Похоже, теперь это уже не работает, значит, будем драться. Заранее прошу прощения за шум в коридорах.
— Так это был план?
— О, нет, сейчас я совершенно искренне взорвалась, за что ещё раз извиняюсь. И единственное, о чём жалею — что не оторвала его дубовую башку. Но мысли о подобном развитии событий были, а теперь не будет удивительным, если время от времени я начну швыряться в Долохова заклинаниями. Он уже знает, что я могу и на что способна, а я собираюсь воспользоваться этой возможностью на полную. Уж извините за прямоту, но последнее, что мне нужно — становиться пожирательской подстилкой. И ещё раз прошу прощения за грубость.
— Не извиняйтесь, я понимаю и, разумеется, поддерживаю. Но на публике буду ругаться и требовать прекратить безобразие.
— Обязательно, и Лорду пожалуйтесь. Потешите его самолюбие, может, немного насмешите. Зато, в случае чего, с вас взятки гладки — сможете умыть руки, уверяя, что ни при чем. Так и говорите — "Это не мои разборки, они сами, я предупреждал".
Конечно, так похоже на Макгонагалл — больше думать не о себе, а о других. Отряхнувшись от пыли, заместительница призвала со стола уцелевшие документы и ушла, а директор вызвал домовиков и распорядился за ночь всё убрать и сделать ремонт. Что-нибудь скромное, максимально скромное, ничего кричащего, алого и золотого, простые серо-голубые тона и мебель из запасников из светлого орешника. Он помнил, что в тесте Долохова любимым цветом значился голубой.
///
Получив взбучку, Долохов немного успокоился, уже не приставая так откровенно, хотя Филчу один раз пришлось отмывать со стены в коридоре нарисованное мелом громадное сердце с надписью внутри "Тони+Мина". Хорошо, что сама Минерва не видела этого художества, иначе пришлось бы отстраивать новую стену. Она была в эти дни ужасно занята, покидала кабинет только для посещения уроков, на обед и для короткого сна, утверждая, что "уже конец апреля, скоро экзамены", но директор видел, что заместительница встревожена, будто чего-то ожидает. Чего-то плохого.
А в один из дней, открыв газету, он увидел на переднем развороте колдофото дракона с летящими на спине подростками, и как-то подсознательно понял — вот оно, затишье закончилось, буря, которую все ощущали, уже накрыла школу, и нет ни единого шанса на спасение.
Снейп вскочил, его мозг стремительно работал. Поттер показал себя, значит, он вышел на финишную прямую. Значит, он ищет крестражи и неизбежно покажется в школе. Необходимо было найти парня и передать ему информацию Дамблдора, иначе все его усилия не имеют смысла. Не успев выбежать из кабинета, он наткнулся на Макгонагалл, которая выглядела такой же бледной и собранной. Она одним кивком приказала директору следовать за собой, торопливо направляясь к двери в Выручайку.