Финансы Великого герцога
Шрифт:
Луис покраснел, но, похоже, еще сомневался.
— Предприятие, которое принесет профит всему острову… — проговорил он. — Звучит довольно странно, сеньор. Если это действительно так, то с чего бы вам понадобилось свергать нынешнего правителя? Мы тут не избалованы предприятиями, которые всем принесут профит, и если бы вам удалось найти нечто подобное, то наш верховный Хромой, безусловно, был бы вне себя от радости. Как нам известно, деньги — не его конек. Думаю, вам ни к чему запираться в разговоре со мной, ваша скрытность меня настораживает.
Герр Бинцер бросил на него быстрый взгляд, нагнулся
— Послушайте, — сказал он, — вы достаточно умны, чтобы понять. Именно потому, что ваш подлый герцог ведет себя таким образом, я и пришел к вам. Он захотел прибрать к рукам все, и вы понимаете это; к тому же он сумасшедший! Сегодня я был у него, дал понять, каковы мои планы, и предложил разумный процент. И знаете, что он ответил? Что он предпочитает добывать деньги так, как добывал их раньше, и что ему плевать на народ. «Мой народ живет припеваючи!» — кричал он. Не забудьте передать это вашим друзьям! Как вам нравится подобный правитель, Эрнандес? — Голос герра Бинцера дрожал от гнева. — Но я поквитаюсь с этим мерзавцем! Я к этому готов — все равно, с вашей помощью или с чьей-то еще. У меня, Teufel hol mich, достаточно денег, чтобы купить весь ваш паршивый остров и десять раз свергнуть правительство, и не сомневайтесь, в желающих помочь недостатка не будет. Но тайны я вам не выдам, ясно? Я требую от вас решения немедленно!
Герр Бинцер сверкнул на Луиса глазами, вспоминая гнусный поступок герцога. Луис быстро соображал. Теперь, когда герр Бинцер отчасти разоблачил себя, он уже не казался ему таким внушительным, но Луис все же боялся, что тот проведет его вокруг пальца. С одной стороны, ему вовсе не улыбалось действовать вслепую, доверившись иностранцу, но с другой — он разом мог получить золото, почести, чин… Н-да… А заполучив все, он без труда перехитрит этого немца!.. Если же он откажется, то немец просто найдет другого. Нет, об этом не могло быть и речи! И он решился.
— Ну что ж, сеньор, по мне, все это слишком скоропалительно, но у вас, очевидно, есть причины спешить… Я — мужчина, сеньор. Нам предстоит тяжелая работа, сеньор. Народ отупел в своем смирении перед властью, но если вы предоставите мне свободу действий и достаточно денег, то клянусь, успех не заставит ждать. Деньги — самое главное, сеньор!
Луис бросил многозначительный взгляд на чековую книжку и горку золотых, лежавших подле герра Бинцера, — взгляд, полный страсти и почтения одновременно. Но герр Бинцер возразил:
— Самое главное! Возможно, для вас, Луис. Но боюсь, так мы с вами каши не сварим. Я знаю, что революция требует денег, но пока вы не представите мне ясный план действий, я не дам вам ни одной песеты. Или, может быть, план уже есть?
— Отчасти, сеньор. Я говорил вам, что мы с друзьями разработали множество планов, которые разбивались лишь о нехватку наличных. Я немедленно отправлюсь к моим друзьям, и, смею уверить, сеньор, результат не заставит себя ждать.
Луис говорил с достоинством; при этом его голос звучал чуть с укоризной, а взгляд говорил еще яснее, чем язык: «Сеньор, нам, конечно, не помешал бы небольшой задаток, если уж мы затеваем революцию». Но взгляд герра Бинцера был холоден и ничуть не выдавал то, что ему внятна эта немая речь.
— Хорошо, —
Луис вздрогнул — то ли от неприятного удивления, толи осененный внезапной мыслью.
— Сеньор, — сказал он, — есть одна вещь, о которой я забыл. Нам необходимо оружие. Ведь вы понимаете, что…
— Я понимаю, что революция без порохового дыма — неправильная революция. Не беспокойтесь, Луис; через неделю я доставлю вам оружие. Завтра я телеграфирую знакомому в Барселону. Но поторопитесь с приготовлениями. Помните: чем скорее вы все подготовите, тем лучше, Луис.
Герр Бинцер, который вначале был сама вежливость и осторожность, быстро сменил тон на неприязненный и приказной. Сеньор Эрнандес сначала превратился в Эрнандеса, а затем и в Луиса. Очевидно, теперь, когда они говорили начистоту, герр Бинцер решил, что церемонии излишни. Луис, казалось, не был особо польщен такой переменой и хотел было протестовать, но после секунды сомнений почтительно поклонился, прошептал: «Все будет сделано в самое скорое время, сеньор!» — и исчез. Герр Бинцер запер за ним дверь, и спустя мгновение Луис услышал, как щелкнул еще один замок в комнате немца. Возможно, тот прятал золото.
Спускаясь по лестнице, Луис вдруг замер: его поразила внезапная мысль.
— Интересно, — пробормотал он, — почему у герра Бинцера такие опухшие щеки. Неужто наш Хромой…
Подумав еще немного, он разразился хохотом, который эхом отозвался на старых лестницах отеля «Универсаль».
Это было 13 февраля, а четырьмя днями позже, в ту минуту, когда герр Бинцер усаживался за обеденный стол, в столовую отеля «Универсаль» вошел Луис и, наклонившись к герру Бинцеру, прошептал:
— Сеньор, все готово.
— Вы не слишком-то торопились, — отозвался герр Бинцер с прохладцей. — Я уже хотел было передумать.
Луис заметно забеспокоился:
— Сеньор, простите, задержка произошла оттого, что один из моих друзей отсутствовал. Один из главных. Если сегодня вечером вы согласитесь пойти со мной на место наших сходок, то сами увидите, какую я проделал работу.
— Никогда эти истории не обходятся без ритуалов, — усмехнулся герр Бинцер. — Неужели на Менорке нельзя было обойтись без них? Ну, где мы с вами встретимся?
— На рынке, после того как вы закончите свой обед, сеньор. Вам это будет удобно?
Герр Бинцер кивнул, и Луис скрылся.
Спустя полчаса герр Бинцер был на Пласуэла де Сан Кристобаль, где его ожидал Луис. Уже пару часов как стемнело: в этих широтах день очень резко сменяется ночью, а в феврале темнеет и вовсе в пять часов; небо, освещенное лунным светом, было бело-голубым и словно сделанным из фарфора. Ветра не было, и ни один лист не шевелился на пальмах на маленькой рыночной площади; лишь в отдалении слышался шум Средиземного моря, которое бывает безмолвно только тогда, когда наступает штиль. На востоке на фоне ночного неба вырисовывались очертания замковой крыши.