Финист – Ясный сокол. Русские народные сказки
Шрифт:
Долго ли, коротко ли, прикатился клубочек к другой избушке. Постучалась девица, впустила её другая старушка, опросила девицу и сказала ей: «Далеко же тебе, милая, идти остаётся, да нелегко и сыскать твоего суженого будет. Да вот, как придёшь к старшей сестре, та тебе лучше моего скажет. А от меня вот тебе на дорогу подарочек: серебряное блюдечко да золотое яблочко. Придёт время – пригодятся тебе».
Опять ночь ночевала девица и пошла дальше за клубочком. Идёт лесом всё дальше и дальше, а лес-то всё чернее и гуще, верхушками в самое небо вьётся. Прикатился клубочек к третьей избушке, вышла к девице на порог старушка,
– Плохо твоё дело, дитятко! – сказала ей старушка. – Твой Финист – Ясный сокол присватался к заморской царевне, скоро жениться собирается… Как выйдешь ты из лесу на берег синя моря, сядь на камешек, возьми серебряное донце, золотое веретёнце, сиди да пряди, выйдет к тебе невеста Финиста – Ясна сокола, станет у тебя то веретёнце покупать – ты за него никаких денег не бери, только проси повидать Финиста – Ясна сокола, цветные пёрышки.
Пошла девица дальше, а лес-то всё реже да реже – а вот и синее море – широкое-раздольное – разлилось перед нею, а там вдали, над взморьем, как жар, загорелись маковки золочёные на теремах белокаменных. «Знать, это и есть царство моего суженого, что там далеко виднеется!» – подумала девица красная, села на камешек, взяла серебряное донце, золотое веретёнце, стала на нём кудель прясть – золотую нитку из неё вытягивать.
И вдруг видит она, идёт к ней но берегу какая-то царевна, с мамками, с няньками, с верными служанками, подошла к ней, на работу её загляделась, и ну торговать у ней серебряное донце с золотым веретёнцем.
– Я тебе, царевна, даром свою работу отдам, только дай мне посмотреть на твоего суженого, на Финиста – Ясна сокола!
Долго не соглашалась царевна, а потом и сказала: «Ну, да вот как он ляжет отдыхать после обеда, так, пожалуй, ступай к нему в горницу, мух отгонять». И взяла она у девицы серебряное донце, золотое веретёнце, пошла в свой терем, опоила Финиста за столом сонным зельем и пустила к нему девицу, когда его непробудный сон одолел.
Сидит девица у его изголовья, а сама слезами, как река, разливается.
– Проснись, пробудись, Финист – Ясный сокол! – говорит она милому. – Издалека я к тебе, красна девица, пришла – железные башмаки истоптала, чугунный посох изломала, каменную прос-фору изглодала, всё тебя, милого, искала!
А Финист спит, не чует, как над ним девица убивается-плачет… Тут вскоре и царевна вошла, красной девице выйти приказала, Финиста – Ясна сокола разбудила.
– Долго я спал, – говорит ей суженый, – и всё-то мне чуялось, что здесь кто-то был, всё надо мной плакал да причитывал…
– Видно тебе во сне это почудилось, – сказала царевна, – я сама всё здесь сидела – мухе прилететь к тебе не дала.
На другой день сидит опять девица на взморье, держит в руках серебряное блюдечко, катает по нему золотым яблочком. Вышла царевна гулять, опять к ней подошла, увидала и просит: «Продай мне свою забаву!»
– Забава у меня не продажная, заветная, дай мне ещё раз на Финиста – Ясна сокола поглядеть, так я тебе её даром отдам!»
– Пожалуй, ступай опять по-вчерашнему с моего суженого мух отгонять.
И опять опоила Финиста сонным зельем и пустила красную девицу к его изголовью. Стала над милым красна-девица плакать, и вдруг капнула ему на щеку из очей её горючая слеза… Очнулся от тяжкого сна Финист – Ясный
– Милый, желанный, – говорит ему девица, – издалека к тебе девица пришла, железные башмаки истоптала, чугунный посох изломала, каменную просфору изглодала и всё тебя, милого, искала! Второй день я, девица, над тобою сокрушаюсь, а ты спишь, не пробуждаешься, на мои слова не отзываешься!
Тут только узнал свою милую Финист – Ясный сокол и так обрадовался, что и сказать нельзя. А девица ему рассказала всё, как было: как позавидовали ей злые сёстры, как она странствовала, и как его царевна на забавы меняла. Полюбилась она Финисту лучше прежнего, поцеловал он её в уста сахарные и велел, не мешкая, в колокол ударить, собрать на площадь бояр и князей и всякого чина людей. И стал он у них спрашивать: «Люди добрые, скажите мне, раскиньте умом-разумом: которую невесту мне в жены брать, с которой век коротать – с той ли, которая меня продавала, или с той, которая выкупала?» И решили в один голос люди добрые: «Взять тебе ту, которая тебя выкупала».
Так и сделал Финист – Ясный сокол, цветные пёрышки. Обвенчали его в тот же день с красной девицей. Свадьба была весёлая, шумная, богатая! На той свадьбе и я был, мёд-вино пил, а больше того через край лил: кажись, по усам текло, а во рту словно не бывало!
Царевна-лягушка
В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь с царицею. У него было три сына – все молодые, холостые, удальцы такие, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Младшего звали Иван-царевич. Говорит им царь таково слово: «Дети мои милые, возьмите себе по стрелке, натяните тугие луки и пустите в разные стороны; на чей двор стрела упадёт, там и сватайтесь».
Пустил стрелу старший брат – упала на боярский двор, прямо против девичьего терема; пустил средний брат – полетела стрела к купцу на двор и остановилась у красного крыльца, а на том крыльце стояла душа-девица, дочь купеческая; пустил стрелу младший брат – и попала та стрела в грязное болото, и подхватила её лягушка-квакушка.
Говорит отцу Иван-царевич: «Как мне за себя квакушку взять? Квакушка не ровня мне!»
– Бери! – отвечает царь. – Знать, судьба твоя такова.
Вот поженились царевичи: старший на боярышне, средний на купеческой дочери, а Иван-царевич на лягуше-квакуше. Призывает их царь и приказывает: «Чтобы жёны ваши испекли мне к завтрему по мягкому белому хлебу».
Воротился Иван-царевич в свои палаты невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
– Ква-ква, Иван-царевич! Почто так кручинен стал? – спрашивает его лягушка. – Аль услышал от отца своего слово неприятное?
– Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка приказал тебе к завтрему изготовить мягкий белый хлеб.
– Не тужи, царевич! Ложись-ка спать-почивать, утро вечера мудренее!
Уложила царевича спать, да сбросила с себя лягушечью кожу и обернулась душой-девицей, Василисой Премудрою; вышла на красное крыльцо и закричала громким голосом: «Мамки-няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь, приготовьте мягкий белый хлеб, каков ела я у родного моего батюшки».