Финист – Ясный сокол. Русские народные сказки
Шрифт:
Наутро проснулся Иван-царевич – у квакушки хлеб давно готов, и такой славный, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Изукрашен хлеб разными хитростями, по бокам видны города царские и с заставами. Благодарствовал царь на том хлебе Ивану-царевичу и тут же отдал приказ трём своим сыновьям: «Чтобы жёны ваши соткали мне за единую ночь по ковру».
Воротился Иван-царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
– Ква-ква, ква-ква, Иван-царевич! Почто так кручинен стал? Аль услыхал от отца своего слово жёсткое, неприятное?
– Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка приказал тебе за единую ночь соткать ему шёлковой ковёр.
–
Уложила его спать, а сама сбросила лягушечью кожу и обернулась душой-девицей, Василисою Премудрою; вышла на красное крыльцо и закричала громким голосом: «Мамки-няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь шёлковый ковёр ткать, чтоб таков был, на каком я сиживала у родного моего батюшки!» Как сказано, так и сделано. Наутро проснулся Иван-царевич – у квакушки ковёр давно готов, и такой чудной, что ни вздумать, ни взгадать, разве в сказке сказать. Изу-крашен ковёр златом-серебром, пёстрыми узорами. Благодарствовал царь на том ковре Ивану-царевичу и тут же отдал новый приказ, чтобы все три царевича явились к нему на смотр вместе с жёнами.
Опять воротился Иван-царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
– Ква-ква, Иван-царевич! Почто кручинишься? Али от отца услыхал слово неприветливое?
– Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка велел, чтобы я с тобою на смотр приходил; как я тебя в люди покажу!
– Не тужи, царевич! Ступай один к царю в гости, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром, скажи: «Это моя лягушонка в коробчонке едет». Вот старшие братья явились на смотр со своими жёнами разодетыми, разубранными, стоят да над Иваном-царевичем смеются: «Что ж ты, брат, без жены пришёл? Хоть бы в платочке принёс! И где ты этакую красавицу выискал? Чай, все болота исходил?»
Вдруг поднялся великий стук да гром, весь дворец затрясся: гости крепко испугались, повскакивали со своих мест и не знают, что им делать; а Иван-царевич говорит: «Не бойтесь, господа! Это моя лягушонка в коробчонке приехала».
Подлетела к царскому крыльцу золочёная коляска, в шесть лошадей запряжена, и вышла оттуда Василиса Премудрая – такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Взяла Ивана-царевича за руку и повела за столы дубовые, за скатерти браные. Стали гости пить-есть, веселиться; Василиса Премудрая испила вина, да последки себе за левый рукав вылила, закусила лебедем, да косточки за правый рукав спрятала. Жёны старших царевичей увидали её хитрости, давай и себе тоже делать. После, как пошла Василиса Премудрая плясать с Иваном-царевичем, махнула левой рукой – сделалось озеро, махнула правой – и поплыли по воде белые лебеди: царь и гости диву дались! А старшие невестки пошли плясать, махнули левыми руками – гостей забрызгали, махнули правыми – кость царю прямо в глаз попала!
Царь рассердился и прогнал их. Тем временем Иван-царевич улучил минуточку, побежал домой, нашёл лягушечью кожу и спалил её на большом огне. Приезжает Василиса-Премудрая, хватилась – нет лягушечьей кожи, приуныла, запечалилась и говорит царевичу: «Ох, Иван-царевич! Что же ты наделал? Если б немножко ты подождал, я бы вечно была твоею; а теперь прощай! Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, у Кощея Бессмертного». Обернулась белой лебедью и в окно улетела.
Иван-царевич горько заплакал, помолился Богу на все на четыре стороны и пошёл куда глаза глядят.
Шёл он близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли, попадается ему навстречу старичок. «Здравствуй, – говорит, – добрый молодец! Чего ищешь, куда путь держишь?» Царевич рассказал ему
Иван-царевич поблагодарствовал старику и пошёл за клубочком. Идёт чистым полем; попадается ему медведь. «Дай, – думает Иван-царевич, – убью зверя!» А медведь провещал ему: «Не бей меня, Иван-царевич! Когда-нибудь пригожусь тебе».
Идёт он дальше, глядь, а над ним летит селезень; царевич стал лук натягивать, хотел было застрелить птицу, как вдруг провещала она человечьим голосом: «Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе сама пригожусь».
Он пожалел и пошёл дальше. Бежит косой заяц; царевич опять за лук да стрелы, стал целиться, а заяц провещал ему человечьим голосом: «Не бей меня, Иван-царевич! Я сам тебе пригожусь».
Иван-царевич пожалел и пошёл дальше, к синему морю; видит – на песке лежит-издыхает щука-рыба. «Ах, Иван-царевич, – провещала щука, – сжалься надо мною, пусти меня в море».
Он бросил её в море и пошёл берегом. Долго ли, коротко ли, прикатился клубочек к избушке: стоит избушка на курьих ножках, кругом повёртывается. Говорит Иван-царевич: «Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила – ко мне передом, а к морю задом». Избушка повернулась к морю задом, к нему передом. Царевич взошёл в неё и видит: на печи, на девятом кирпичи, лежит Баба-яга, костяная нога, сама зубы точит.
– Гой еси, добрый молодец! Зачем ко мне пожаловал? – спрашивает Баба-яга Ивана-царевича.
– Ах ты, старая! Ты бы прежде меня, доброго молодца, накормила, напоила, в бане выпарила, да тогда б и спрашивала.
Баба-яга накормила его, напоила, в бане выпарила; а царевич рассказал ей, что ищет свою жену Василису Премудрую.
– А, знаю! – сказала Баба-яга. – Она теперь у Кощея Бессмертного. Трудно её достать, нелегко с Кощеем сладить: смерть его на конце иглы, та игла в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и то дерево Кощей, как свой глаз, бережёт.
Указала яга, в каком месте растёт этот дуб; Иван-царевич пришёл туда и не знает, что ему делать, как сундук достать? Вдруг откуда ни взялся прибежал медведь и выворотил дерево с корнем, сундук упал и разбился вдребезги. Выбежал из сундука заяц и во всю прыть наутёк пустился. Глядь, а за ним уж другой заяц гонится, нагнал, ухватил и в клочки разорвал. Вылетела из зайца утка и поднялась высоко-высоко, летит, а за ней селезень бросился; как ударит её – утка тотчас яйцо выронила, и упало то яйцо в море. Иван-царевич, видя беду неминучую, залился слезами; вдруг подплывает к берегу щука и держит в зубах яйцо.
Он взял то яйцо, разбил, достал иглу и отломил кончик: сколько ни бился Кощей, сколько ни метался во все стороны, а пришлось ему помереть! Иван-царевич вошёл в дом Кощея, взял Василису Премудрую и воротился домой. После они жили вместе и долго, и счастливо.
Василиса Прекрасная
В некотором царстве жил-был купец. Двенадцать лет жил он в супружестве и прижил только одну дочь, Василису Прекрасную. Когда мать скончалась, девочке было восемь лет. Умирая, купчиха призвала к себе дочку, вынула из-под одеяла куклу, отдала ей и сказала: