Финляндия на пути к войне
Шрифт:
20.5.41. У меня Шнурре. Он передал привет от Гитлера и сообщил по его поручению следующее: в ходе берлинских переговоров в ноябре прошлого года Молотов объявил о готовности России присоединиться к оси трех держав при том условии, если Германия позволит России «свести счеты с Финляндией, т. е. ликвидировать Финляндию», и согласится на сотрудничество с Россией по урегулированию дел на Балканах. Гитлер сразу же отверг эти два требования и на следующий день сделал это в еще более жесткой форме, в результате чего все переговоры в политическом плане оказались безрезультатными. Молотов в гневе отбыл на родину. Это был первый серьезный случай разлада между Германией и Россией. В результате Россия 3.3.41. опубликовала декларацию в связи с присоединением Болгарии к соглашению трех держав, подписала 24.3.41. двусторонние гарантии о нейтралитете с Турцией, заключила договор о дружбе с Югославией накануне ее войны с Германией 5.4.41., а также протестовала в связи с объявлением Венгрией войны против Югославии 11.4.41. В результате отношения России
Я ответил, что мы, хотя Московский мир и саднит, ни в коем случае не желаем принимать участие в наступательной войне против России, мы также не желаем вмешиваться в вооруженное выяснение отношений между великими державами, поскольку наши возможности и силы для этого недостаточны. В том же случае, который имел в виду Гитлер, т. е. если нападут на Финляндию, мы будем, как и раньше, в меру своих сил обороняться даже в одиночку. Естественно, мы будем очень рады, если получим помощь извне в этой оборонительной войне. Спросил для ясности, надо ли дело и позицию Германии понимать таким образом, что в случае нападения России Германия сочла бы в собственных интересах выступить для отражения этого нападения и не оставила бы нас в одиночестве, как это случилось в ходе Зимней войны. Шнурре ответил, что позиция Гитлера, занятая им уже в ходе ноябрьских переговоров в Берлине, означает, что Германия заинтересована в сохранении Финляндии в качестве самостоятельного, свободного государства и нападение на Финляндию означало бы, таким образом, причину для вступления в войну Германии, при условии, что Финляндия не откажется от предоставляемой помощи. Ответ обещал дать Шнурре немногим позднее, после обсуждения с военными — и некоторыми членами правительства. Позвал к себе Маннергейма, Рангеля, Валдена и Виттинга и, изложив им свою беседу со Шнурре, попросил высказать свое мнение по этому делу. Все были единодушны в том, что предложение надо одобрить и приступить к подготовке обсуждаемого вопроса. В половине шестого вновь пригласил Шнурре к себе и сообщил ему этот ответ и что с нашей стороны решение вопроса передается в руки военных. Шнурре сказал, что в этом деле офицером связи мог бы быть Рёссинг и что дело надо держать в тайне и в столь узком кругу посвященных лиц, насколько это возможно.
23.5. Шнурре и Кивимяки на обеде.
24.5.41. Маршал сообщил о посылке группы офицеров для выяснения ранее упомянутого дела.
Изложенное не требует особых комментариев. Мы уже знаем, что содержание берлинской поездки Молотова стало известно в Финляндии практически сразу. Рюти же, очевидно, слушал Шнурре с вежливым изумлением. Президент в своем ответе исходил из концепции оборонительной войны. Важное для страны решение о военном сотрудничестве, однако, не было передано на официальное рассмотрение внешнеполитической комиссии правительства, тем более кабинету в его в полном составе. Оно было принято, причем единодушно, внутри «военного кабинета». Рюти сообщает в своем дневнике, что 27 мая он информировал о положении дел В. Таннера, а 30 мая 1941 г. все правительство. Пометки в дневнике Рюти свидетельствуют о том, что сказанное правительству — дабы «возможные события не стали для господ неожиданностью» — соответствовало содержанию беседы со Шнурре десятью днями ранее. Опасными районами, которые могли стать объектом притязаний великих держав еще до начала войны (с тем, чтобы обеспечить себе опорные базы для наступления) Рюти считал Аландские острова, Ханко, Саллу и Петсамо. «Возможно, что верховному главнокомандующему необходимо предпринять превентивные меры в военном плане». К этому времени группа офицеров во главе с Хейнриксом уже вернулась из Германии, но сообщили ли правительству об этой поездке, из дневника Рюти не видно. Очевидно, нет.
Несмотря на личный успех Шнурре в связи с его поездкой в Хельсинки, она, тем не менее, имела печальные последствия. Он, как и его шеф, государственный секретарь Вейцзекер, принадлежал к оппозиции германского МИДа, по мнению которой сохранение хороших отношений с Советским Союзом имело для Германии жизненно важное значение. «Я в Хельсинки в мае уничтожил то, чего мне удалось добиться в январе в Москве», — заявил Шнурре в ходе интервью в Бонне в 1981 году.
Германия просила прислать на переговоры одного или нескольких офицеров генерального штаба Финляндии, поскольку полагали, что поездка Маннергейма или Рюти привлекла бы к себе международное внимание, чего по понятным причинам старались избежать. Немногим позднее, 12 июня 1941 г., для встречи с Гитлером в Мюнхен из находившейся в подобной же ситуации Румынии пригласили верховного главнокомандующего, маршала
Отправляемую в Германию делегацию Финляндии Маннергейм сформировал на основе должностного принципа: начальник генерального штаба Эрик Хейнрикс и подчиненные ему начальники отделов — полковники Кустаа Тапола (оперативный отдел), Эйнар Мякинен (организационный отдел) и Харальд Роос (отдел снабжения), а также начальник штаба военно-морских сил коммодор (капитан первого ранга) Сванте Сундман. Маннергейм отмечает в своих воспоминаниях, что он предостерег Хейнрикса от дачи каких-либо обязательств, и тот, в свою очередь, вспоминал о напутствии маршала оставаться в качестве получающей стороны, поскольку никаких полномочий по соглашению им предоставлено не было. Поездка состоялась 24 мая на полученном от «Аэро» самолете DC-2. В аэропорту Бранденбург, близ Берлина, пересели на самолет ОКВ, который доставил делегацию в Мюнхенен, а оттуда на следующее утро автомашиной прибыли в Зальцбург.
В распоряжении исследователей имеется протокол переговоров, который велся немецким капитаном фон Гролманом и памятная записка, подготовленная для Маннергейма Хейнриксом по его возвращении в Хельсинки, а также опубликованные воспоминания Лоссберга, Бушенхагена — сделанные им в тюрьме, Хейнрикса и Тапола — на процессе над виновниками войны.
Финских участников переговоров пришел приветствовать начальник ОКВ Кейтель, который выразил свою радость в связи с приездом в Германию столь представительной делегации. Он заметил, что «у немцев в крови — готовиться заранее и основательно, а действовать быстро и эффективно». Сославшись на последние успехи немецкого оружия, он сказал, что «теперь Германия может думать о совершенно новых предприятиях». Обсуждаемый на этот раз вопрос не являлся неожиданностью. После этого Кейтель, видимо, удалился, поскольку его имя больше не фигурировало.
Собственно переговоры за длинным столом возглавлял начальник оперативного штаба ОКВ генерал Альфред Йодль, которому помогал генерал-полковник фон Лоссберг и его четыре помощника: Юнге (военно-морские силы), Фалькенштайн (военно-воздушные силы), Мюнх (организация), Типпельскирх (снабжение). Остальными немецкими участниками являлись начальник зарубежного отдела ОКВ коммодор Леопольд Бюркнер, начальник штаба армии «Норвегия» Эрих Бушенхаген и ведший протокол капитан Гролманн, который должен был срочно доставить его в Берлин, чтобы протокол мог стать основой для продолжения переговоров с финнами в ОКХ. Уже финский профессор Арви Корхонен подчеркивал, что переговоры с Зальцбурге были важнее переговоров в Берлине, поскольку ОКВ, во-первых, находился на более высокой ступени в военной иерархии Германии, а во-вторых — непосредственно ему подчинялась армия Норвегия. Это утверждение подтверждается хотя бы тем, что в своей записке Хейнрикс сосредоточился на изложении переговоров в Зальцбурге, лишь мимоходом упомянув о встрече с генерал-полковником Гальдером в Берлине.
Йодль начал общим и весьма длинным вступлением, в котором отметил, что Советский Союз без каких-либо на то оснований сосредотачивает свои силы на границе с Германией (Хейнрикс: 118 пехотных дивизий, 20 кавалерийских дивизий, 20 бронетанковых бригад и 5 бронетанковых дивизий. В протоколе Гролманна цифры отсутствуют). Это вынудило Германию к концентрации собственных сил. Тем не менее мы стремимся к мирному исходу. Если бы вспыхнула война против Советского Союза и большевизма, она бы действительно превратилась в крестовый поход, в котором наряду с Германией приняли бы участие и малые народы Европы (Венгрия и Румыния, предлагает Хейнрикс). У Германии нет привычки проливать кровь других народов ради достижения ее собственных целей. «Пусть каждый народ сам определяет, чего требуют его интересы. Поэтому на плечи финского народа не следует возлагать тяжелую ношу, сказал Йодль, ему надо лишь определить приоритеты, выполнение которых передается в область политических решений финнов» (протокол фон Гролманна).
Немецкий протокол намного точнее финской докладной записки излагает германские оперативные планы и предложения. В нем содержится 13 положений, каждое из которых заканчивается пометкой об одобрении финнами или по крайней мере изложением их мнения.
В случае войны германские войска, по словам генерала Йодля, через Прибалтику двинутся на Ленинград. Военно-морские силы блокируют Балтийское море, и Люфтваффе атакует канал, ведущий к Ледовитому океану. В то же время об операциях центральных и южных армий финнам ничего сказано не было. В записях Хейнрикса имеется момент, отсутствующий в немецком протоколе. Говорилось о том, что северное направление, которое также интересовало и Финляндию, важно с точки зрения общего исхода борьбы, ибо оно окончательно прерывает морские коммуникации России и Англии.
Намерения Германии, изложенные на основе протокола, можно вкратце представить в виде следующего перечня:
1. Организация командования будет таковой, что финские войска в Северной Финляндии будут подчинены Фалькенхорсту, тогда как немецкие силы в южной Финляндии подчинят Маннергейму. Финны одобряют.
2. Проведение операции в Петсамо планируется из-за никелевых рудников, после чего силами двух дивизий наносится удар в направлении Мурманск — Полярное. Просят финнов о проведении мобилизации в Петсамо, укрепление его обороны береговой артиллерией и минированием, а также обеспечение проводниками и разведывательными отрядами. Финны согласны.