Финляндия на пути к войне
Шрифт:
Решающие события, приведшие к войне, были связаны с согласием на ведение военных переговоров 20 мая 1941 г., с информированием Германии о своих пожеланиях в отношении границ и иных дел (30 мая), с поддержкой немецкого плана относительно Лапландии, а также с готовностью к иным формам сотрудничества, высказанной на военных переговорах в Хельсинки 3–6 июня 1941 г. Когда решение «внутреннего круга», в котором решающую роль играли Рюти и Маннергейм, было принято, правительственному кабинету 9 июня 1941 г. было трудно встать в оппозицию, поскольку германская дивизия была уже в Рованиеми, еще меньше возможностей было у парламента 13 июня, когда подавляющая часть немецких войск находилась в финских портах Ботнического залива. На полученное согласие в значительной мере повлияла и дезинформация, согласно
Подобный исход, кажется, стал своеобразным облегчением для тех военных, которые на протяжении всей весны и даже в первой половине июня опасались, что Германия снова сможет «продать» Финляндию, как и в августе 1939 г. Другими словами, если бы Гитлер получил от Советского Союза выгодные предложения, он не пошел бы на войну, хотя Финляндия уже успела скомпрометировать себя в глазах Советского Союза — прежде всего большой мобилизацией 17 июня 1941 г.
Примерно об этом говорил 23 июня командующий финских ВМС генерал Валве германскому атташе фон Бонину. Он испытывал «чувство большого облегчения и радости» в связи с тем, что война действительно началась.
Оценка событий зависит от того, под каким углом зрения их рассматривать. Вариантов для руководства Финляндии было немного. В момент возникновения войны инициатива все же принадлежала Советскому Союзу. С учетом этой точки зрения события хотят видеть лишь в свете краткосрочной перспективы нескольких недель, когда нейтралитет Финляндии захромал, а братство по оружию с Германией накануне войны расцвело полным цветом. Чтобы сделать серьезный анализ, эта перспектива слишком коротка. Действия гражданского и военного руководства Финляндии, начиная с лета 1941 г., становятся понятными, если учесть перспективу нескольких месяцев, не говоря уже о двух предыдущих годах, которые вобрали в себя одну войну со стороны Советского Союза и ее новую троекратную угрозу, Причины войны-продолжения можно сформулировать следующим образом:
1 Самое существенное — травма и потери, связанные с Зимней войной, в которой мы были совершенно невиновны.
2. Последующий нервный прессинг (большевизация Прибалтики летом 1940 г., слухи августа месяца о войне, ноябрьская поездка Молотова в Берлин, никелевый кризис начала 1941 г.) и, как следствие, — постоянное недоверие между странами.
3. Запоздалый поворот Советского Союза к смягчению напряженности.
4. Опасение того, что безусловный нейтралитет приведет к войне на два фронта, во всяком случае, в Лапландии и в Ботническом заливе. Отсутствие внешнеполитических альтернатив.
5. Со стороны Германии небольшие просьбы (связывание) и большие обещания (Карелия). Представлявшаяся уникальной возможность вернуть потерянное.
6. Сложности с обустройством переселенцев, которые разрешит исход войны.
7. Несмотря на приготовления Финляндии, инициативу воздушным налетом 25 июня 1941 г. проявил Советский Союз, что было использовано во внешнеполитических интересах страны. По этой причине Англия, к примеру, не стала объявлять на этом этапе войну Финляндии.
8. Активность Финляндии трудно понять, если анализировать события в краткосрочной перспективе, но легко — расширив ее горизонты.
Рассматривавшаяся выше проблема о существовании германо-финляндских соглашений самым существенным образом влияет на вопрос о том, можно ли войну Финляндии считать самостоятельной, отдельной войной, которая велась наряду с Германией, как это стремилось представить наше правительство. Противники Германии предпочитают говорить о ее сателлитах, чьи вооруженные действия являлись всего лишь несамостоятельной частью военных операций Германии, проводившихся ее собственными и союзными силами. Официальная Финляндия хотела быть соратником по борьбе, братом по оружию, но не союзником Германии. Правда, среди правых сил Финляндии имелись круги, которые предпочитали быть непосредственными союзниками Германии, но их голос не получал достаточного отклика.
В том официальном письме на имя президента Ристо Рюти, которое рейхсканцлер Адольф Гитлер датировал 21 июня, т. е. за день до Барбароссы, и которое еще до вручения оригинала адресату было передано Рюти по радиосвязи 23 июня, Гитлер подтверждает «взаимные соглашения, достигнутые между нашими военными». В своем ответе от 28 июня, поступившем в министерство иностранных дел Германии 1 июля, Рюти остерегся говорить о соглашениях, чтобы этим не спровоцировать подписание договора, и предпочел всю переписку оставить на уровне обмена любезностями.
Блюхер уже 27 июня запросил свое министерство иностранных дел, что собственно предполагали эти соглашения. И хотя Риббентроп 28 июня поручил своему представителю в военном руководстве Карлу Риттеру выяснить суть дела, крайне нуждавшийся в этой информации германский посол не добился какой-либо ясности.
Германский офицер связи Вальдемар Эрфурт сам не принимал участия в германо-финских переговорах, поскольку прибыл в Хельсинки уже после их окончания. И когда немцы в августе стали предъявлять Финляндии новые требования, генерал Эрфурт мог бы обосновать их «соглашениями», если бы они были в его распоряжении. Генерал Хейнрикс, равно как и министерство обороны Финляндии не могли обнаружить какие-либо записи, касавшиеся соглашений. Генерал Ханелл сообщил 12 августа, вероятно, по указанию маршала, что «письменного договора между Германией и Финляндией о военных обязательствах сторон в ходе предварительных переговоров генеральных штабов видимо не заключалось». Позднее Ханелл уверял, что дела между военным решались «без письменных соглашений» (Abmachungen).
Дипломаты говорят о том же. Министр иностранных дел Виттинг заверял 1 сентября 1941 г. Блюхера в том, что никакого договора с Германией не существует, хотя военные достигли соглашения ("Ubereinkunfte) о рубежах, на которые выйдут силы каждой стороны. В равной мере и Виттинг 2 октября уверял дома парламентскую комиссию по иностранным делам в том, что у Финляндии нет никакого соглашения со странами оси. Формально это действительно было так, поскольку отсутствовал документ, но по сути дела — нет. Выше уже было показано, что составленные немцами в ходе переговоров протоколы на практике точно соблюдались, причем в такой степени, что финские подводные лодки даже отправились на войну за три дня до решения об этом собственного парламента.
Осенью 1941 г. от Германии добились того, что она признала отсутствие формального соглашения между странами и, следовательно, отдельный характер войны, которую вела Финляндия. Министр иностранных дел Риббентроп в своей речи от 26 ноября 1941 г. следующим образом охарактеризовал помощников Германии: 1) союзные войска Италии, Румынии, Венгрии и Словакии; 2) на Севере отважный народ финнов; 3) добровольцы разных стран. Особое положение Финляндии в этом раскладе не может носить случайный характер, оно, несомненно, результат проведенного анализа. Нахождение Финляндии в числе западных свободных и не оккупированных демократий помимо внутреннего удовлетворения давало финнам серьезные пропагандистские козыри. Следует подчеркнуть, что германская диктатура сотрудничала и с такими странами! Правда, Гитлер не желал поддерживать с Финляндией равноправных отношений, например, осуществлять совместное планирование стратегии или создать совместное высшее руководство, а исходил из руководящей роли Германии, которую никакие соглашения не связывали.