Финская война. Бастионы Лапландии
Шрифт:
Остановили финны и продвижение нашей группы по мосту, встретив их плотным огнём. Пришлось дать команду возобновить миномётный обстрел. Тут же сформировав две штурмовые группы по три человека в каждой, я поставил бойцам задачу: скрытно приблизиться к огневой точке и забросать её гранатами. Для прикрытия ударили из обоих ручных пулемётов.
Бой не стихал и на другой стороне моста. Придя в себя, солдаты противника стали наседать на наших ребят, которых и осталось-то в строю всего человек пятнадцать. Сержант Рышков, командовавший теперь первым взводом, понял, что по мосту к пулемётным гнёздам не пробиться, и, оставив заслон из четырёх
В это время наш новый пулемётчик Слава, пробурчав что-то себе под нос, пристегнул к «дегтярю» свежий диск, передёрнул затвор, встал в рост и неторопливо двинулся прямо на финский дзот, матерясь и посылая в него длинные очереди. Во время одной из пауз он громко крикнул: «Вали его гранатами, ребята, я прикрою!» — и следом дал очередь. Бойцы не растерялись: все трое с разных направлений бросились к огневой точке и швырнули несколько гранат. Слава завалился на бок с развороченной ногой. Одного из трёх воинов, прошитого пулемётной очередью, отбросило назад, но после взрывов пулемёт замолк и взвод ринулся в атаку. Достигнув моста, бойцы уничтожили остатки оборонявшихся финнов. Я тут же направил группу на разминирование опор моста. Вскоре послышался рёв моторов, и через пару минут из темноты вынырнули наши танки. Успели!
На западном берегу разгорался жестокий бой. Перегруппировавшись, противник пытался атаковать мой первый взвод силами до двух стрелковых рот. Того и гляди скоро подтянут артиллерию.
Невероятных усилий стоило убедить командира рвущихся в бой танкистов оставить один из четырёх танков на этой стороне для огневого прикрытия, отрядив ему для поддержки трёх легкораненых красноармейцев. Нескольких тяжёлых разместили в блиндаже охраны. Все остальные поспешили вслед за танками на другую сторону моста.
Танки сходу ринулись в бой. Пришлось поддержать их силами второго взвода. Отбросив противника от ближних подступов, машины встали. Я запрыгнул на броню командирского Т-37.
— Не резон нам отрываться от моста, не дождавшись подкрепления. Давай назад, пока не отрезали. В темноте много не навоюешь, — прокричал я молоденькому лейтенанту, высунувшемуся из люка с горящими от упоения первым боем глазами.
Танкист нехотя согласился и, дав отмашку двум другим танкам, первым медленно двинулся назад. Заняв удобные позиции вблизи моста, танки замерли. Наступило затишье.
Направив две разведгруппы вести наблюдение за противником, мы с оставшимися бойцами попытались укрепить оборонительные позиции, используя мешки с песком и брёвна разрушенных блиндажей. Подтащили один уцелевший финский станковый пулемёт. Минут через тридцать прибежал связной от командира одной из групп:
— Товарищ старшина, финны противотанковые пушки подтянули, устанавливают на прямую наводку, метров шестьсот отсюда в этом направлении, — воин указал рукой в сторону тёмных силуэтов каких-то строений на берегу реки на небольшом возвышении слева от дорожной развилки.
— Сколько орудий? — спросил я взволнованно.
— Три 37-миллиметровки
— Так, глядишь, и целый батальон против нас выставят, — сказал я внимательно слушавшему нас лейтенанту-танкисту.
— Парни, а вы можете шмальнуть по ним из ракетницы, чтобы обозначить цель, а мы ударим из танковых орудий? — задумчиво спросил командир танковзвода.
— И мы из миномётов поддержим, — добавил я воодушевляясь.
— Думаю, сможем. Должны! — серьёзно ответил боец.
— Только сразу отходите, — добавил я. — Беги, браток.
Красноармеец замялся, как будто заставляя самого себя что-то сказать, но всё же вымолвил:
— Мы ещё могли бы подкорректировать огонь после первого залпа с помощью ракетниц. К примеру, две белых — недолёт сто метров, одна красная — перелёт пятьдесят.
— Толковый парень! Из рабочих? — восхищённо спросил танкист.
— Так точно, хочу после рабфака в артиллерийское училище пойти.
— Молодец, обязательно поступай, а сейчас возьми ещё одного бойца с ДП. Самойлов! — крикнул я. — В распоряжение сержанта Потапова.
— Есть! — отозвался подбежавший воин.
— Как только вы засветите их позиции, вас сразу засекут. Отобьётесь?
— С пулемётом-то? Даже не сумлевайтесь…
— Только после корректировки сразу отходите, чтобы свои снаряды не накрыли! Ну, вперёд!
Бойцы скрылись во мраке ночи.
— Не слишком ли рискованно, товарищ старшина? — повернулся ко мне танкист.
— На этой войне всё становится слишком рискованным, лейтенант. Ничего не попишешь, — ответил я и, козырнув, отправился проверять позицию для крупнокалиберного пулемёта.
Тем временем лейтенант собрал всех командиров танков и объяснил им задачу.
Прибывший связной от командира второй разведгруппы сообщил, что в ложбинке за дорожной развилкой перегруппировалось до двух рот пехоты и скоро следует ожидать атаки.
Большая удача, что при штурме моста нам удалось захватить целёхонькими два тяжёлых 81-миллиметровых миномёта с боекомплектом. Бойцам своей, тут же созданной миномётной батареи, размещённой в укрытии за дорожной насыпью, я, разъяснив все тонкости предстоящей артиллерийской дуэли, приказал после её окончания перенести огонь по скопившейся за развилкой пехоте противника. В качестве корректировщиков выступят бойцы второй разведгруппы по уже известной схеме сержанта Потапова.
Спустя минут десять началось. Две ракеты, зелёная и красная, срикошетив от стен каких-то сараюх, высветили небольшую ровную площадку на гребне речного склона. В бинокль можно было различить даже силуэты артиллерийских орудий. Раздались хлопки выстрелов, сначала редкие, потом всё более частые, перемежающиеся с короткими автоматными очередями. И тут в ответ ударил пулемёт, поддержанный дружными выстрелами из автоматических винтовок. Разведгруппа завязала бой.
Меньше минуты понадобилось танкистам на прицеливание, и вот уже пламя выстрелов полыхнуло из орудий обоих танков (третий, лёгкий Т-37, не обременённый артиллерией, был оборудован лишь пулемётом). С другой стороны моста в бой включился самый мощный из танков — трёхбашенный Т-28. Снаряды легли с большим перелётом, осколочно-фугасные и зажигательные — они разрушили и подожгли несколько строений позади артпозиций противника. Тремя вспышками в ответ огрызнулись финские орудия. От разрывов содрогнулась дорожная насыпь. Недолёт всего тридцать-сорок метров.