Фиофант и диофантовы уравнения

Башмакова Изабелла Григорьевна

Думай об Амели.

Я повторяла эту фразу в уме по дороге к машине Лоуренса. Когда мы оказались в закрытом пространстве на заднем сиденье, повернулась к нему и провела рукой по его бедру.

— Ты даже не пытался прикоснуться ко мне, Лоуренс. Разве я тебе не нравлюсь?

Он вздохнул.

— Есть два типа женщин, Лина — те, кого ты держишь рядом, чтобы мир видел, и те, кого ты трахаешь. Эта истина особенно важна для такого человека, как я, у которого есть… особые вкусы.

Конечно.

Почему я не подумала об этом раньше?

— Тебе нравятся извращения, — тихо сказала я.

— То, что мне нравится, никогда не потерпит женщина твоего положения.

— Ты этого не знаешь.

— Я знаю.

Я выдержала его твердый взгляд с непоколебимой уверенностью.

— Ты же знаешь, кто моя мать, верно? У меня тоже есть особые вкусы. Как мы узнаем, совместимы ли наши вкусы, если ты не дашь мне шанс? Я могла бы сделать тебя очень счастливым, — произнесла последние слова соблазнительным, слегка безумным голосом, одновременно обхватывая его эрекцию.

Его глаза вспыхнули. Он обхватил мою челюсть, большой палец провел по моей нижней губе, как делал это раньше.

— Тебе нравится, когда размазывается помада, — предположила я. Вот почему он был разочарован.

— Это и водостойкая тушь — худшее, что случилось в современной красоте, — он впал в забытье, будто погрузившись в воспоминания о прошлом.

Лоуренсу нравилось унижать женщин — теперь это стало очевидно. Конечно! Именно поэтому он не пытался ничего сделать. Это была та же причина, по которой он был частью Общества и почему должен быть связан с исчезновением моей сестры.

И теперь у меня был шанс получить ответы.

Но какой ценой? Насколько экстремальны его извращения? Что мне придется вытерпеть ради этого шанса?

Ты действительно хотела бы жить, зная, что даже не попыталась?

Думай об Амели.

Думай об Амели.

Я опустилась на колени на полу заднего сиденья и склонила голову.

— Пожалуйста, сэр. Покажите мне.

Мое сердце билось, как барабан, оглушая. Я не смотрела на Лоуренса, но слышала его резкий вдох.

— Адам, езжай, пока я не скажу остановиться, — он сказал в интерком, хриплым голосом.

Город мелькал за тонированными стеклами над моей головой, а воздух в машине становился тяжелым и удушающим.

— Ты всего лишь никчемная шлюха, не так ли? — жестокие слова пронзили глубже, чем я ожидала. Он хотел унизить меня, и попал в цель, потому что в тот момент я была именно такой. Женщиной, готовой отдать свое тело в обмен за цену.

И это было не в первый раз.

Думай об Амели.

— Это то, чего ты хочешь? — продолжил он, расстегивая ремень. — Чтобы тебя использовали, потому что ты ни на что больше не годишься?

Он, казалось, ждал ответа, но я потеряла голос. Я думала, что готова ко всему,

что он мог мне бросить. Я ошиблась. Все, что могла сделать, — это кивнуть.

Его рука грубо схватила меня за подбородок и подняла мое лицо к своему.

— Ты будешь относиться ко мне с уважением, которого я заслуживаю, и отвечать словами. Поняла?

— Да, сэр, — быстро ответила я, удивленная огнем в его глазах. Это был первый раз с тех пор, как я начала встречаться с ним, когда в этих бездушных глубинах появились настоящие эмоции. Он такой больной ублюдок.

Я отказалась придавать его словам какой-либо вес. Они были бессмысленны, потому что он не знал меня. Он не знал, на какие жертвы я готова пойти ради тех, кого люблю.

Это не было слабостью. Это было мужеством.

Скорее, это я использовала его. Не наоборот.

Я позволила ему думать, что покорна, мой взгляд снова опустился на колени.

Он взял свой член и начал дрочить.

— Распусти волосы, а затем положи голову мне на колени.

Я сделала, как мне было сказано, с актерской игрой, достойной Оскара. Он хотел ломать женщин? Я дам ему грустную и сломленную. А потом сломаю его.

— Это то, чего ты ожидала, маленькая шлюха? Или ты думала, что я шучу?

— Вы даете мне именно то, чего я хотела, сэр. Спасибо.

— И когда я кончу тебе на волосы, ты все еще будешь благодарить меня? Или побежишь домой плакать, как избалованная малолетка, которой сделали больно?

Я почувствовала, что его контроль стал таким же изношенным и тонким, как и голос. Его рука била меня по голове с каждым яростным движением, его дыхание было поверхностным и прерывистым. Он был близок.

— Я хочу все, что вы можете мне дать, потому что заслуживаю этого. Я такая грязная и никчемная.

— Ах, черт, да.

Я почувствовала, как теплая сперма течет сквозь волосы к коже головы. И если этого было недостаточно, он затем использовал свою руку, чтобы втереть ее, гладя меня, как собаку.

Черт, мне придется отмывать это дерьмо.

Не думала, что он видел мои глаза, но сдержалась, не закатывая их.

Избалованная малолетка — говорит мужчина с таким жалким самовосприятием, что ему нужно унижать женщин, чтобы кончить.

— Что ж, Лина. Это было приятным сюрпризом.

Я села в образе глазастой аниме-девушки, глядя на него.

— Спасибо, сэр. Я так польщена, что смогла доставить вам удовольствие.

— Хм… да, я думаю, это может сработать. Найди себе косметику получше — что-то, что я могу размазать.

— Да, сэр.

Его грудь расширилась на прерывистом вдохе.

— Все это время ты была прямо у меня под носом, а я и не знал. — Он погладил меня по щеке. — Если бы мне не нужно было быть в Чикаго утром, я бы пригласил тебя домой. Но, возможно, лучше не спешить. — Он нажал кнопку интеркома. — Можешь отвезти нас к Лине, Адам.