Фиофант и диофантовы уравнения
Шрифт:
— Каролина, ты не представляешь, как я рад снова тебя видеть.
Я не заметила, как начала сжимать руку Орана, как голодный питон, пока он не бросил быстрый взгляд на мое лицо. Я не могла отпустить. Также не могла отвести взгляд от монстра напротив.
Моя мать усмехнулась.
— Я надеялась, что ты вспомнишь, — она протянула руку, чтобы коснуться руки Орана, как задушевный друг. — Эти двое знали друг друга давно, но тебе не зачем ревновать.
Она начала контратаку и ударила меня в самое уязвимое место.
Стальная ловушка впилась
Элиза Брукс ничего не хотела больше, чем увидеть, как я убегаю из клуба, чтобы никогда не вернуться. Какой бы сильной ни была боль, я не могла дать ей то, что она хотела, — я отказалась доставить ей такое удовольствие, — но также не могла бороться. Я не могла произнести ни слова, но не убежала. Не сдалась. Мне не пришлось, потому что впервые я была не одна.
— Как скажешь, — произнес Оран с убийственным спокойствием. — Но, будучи ее будущим мужем, я немного чрезмерно защищаю ее. А с моим прошлым в роли силовика семьи Байрн у меня есть склонность действовать на опережение, так что, пожалуй, нам лучше удалиться. Приятного вечера, — он высвободил свою руку и положил горячую ладонь на мою поясницу, направляя меня в безопасное место.
ГЛАВА 21
— Продолжай, малышка. Одна нога перед другой, — тихо пробормотал я, искренне беспокоясь, что она может упасть в любой момент.
В клубе были небольшие кабинеты, которые можно было использовать для приватных встреч. Ужин вот-вот начнется, и оба кабинета были свободны, поэтому я направил ее в ближайшую комнату и закрыл за нами дверь. Лина безжизненно подошла к кожаному дивану с пуговицами и осторожно села на край, будто готова сорваться с места при первой необходимости.
Сделал глубокий вдох и начал ходить взад-вперед.
Я готовился к разным ситуациям, которые могли возникнуть после нашего прибытия, но то, что только что произошло, не входило в мои планы. Я чувствовал себя так, будто меня ударили исподтишка.
Что, черт возьми, происходит с родителями Лины? И кто, черт побери, этот мужчина в костюме? Она сдерживалась перед родителями, что можно понять, но когда этот человек присоединился к нам, она словно окаменела. Она побледнела, и вцепилась в меня, будто я последний парашют на падающем самолете.
Ее мать сказала, что у Лины и этого мужчины было прошлое, но она не могла иметь в виду что-то романтическое, правда? Этот мужчина достаточно стар, чтобы быть ее отцом. Хотя, она встречалась с Веллингтоном, а он еще старше. Вся эта ситуация была просто отвратительной, особенно то, как мать Лины, казалось, наслаждалась ее реакцией. Что за человек так поступает со своим ребенком?
Все в этой ситуации вызывало у меня отвращение. Ярость впивалась раскаленными когтями, доводя мое самообладание до предела. Мне
Пришлось продолжить вышагивать, чтобы хоть немного сбросить убийственную энергию, которая напрягала мышцы.
— Мне нужно знать, что произошло, — сказал максимально сдержанно. Нельзя расстраивать ее еще больше, но сложно сохранять спокойствие, когда так взвинчен.
— Просто моя мать и ее глупые игры, вот и все, — голос звучал устало и покорно.
— Не сегодня. Я хочу знать, что произошло между тобой и твоими родителями, и какое отношение к этому имеет тот мужчина, — потребовал я.
Лина выпрямила плечи.
— Ничего важного. Это в прошлом, — отстраненно сказала она, и я ненавидел это.
— Неправда. Ты расскажешь мне.
— Нет, не расскажу. Это не твое чертово дело, — вспышка гнева успокаивала, чем та странная отстраненность, секундами ранее.
Я резко поднял ее с дивана и развернул так, чтобы ее спина оказалась у стены.
— Я узнаю это, могу тебе обещать. Но я предпочел бы услышать это от тебя.
— Они тебе не расскажут, и я тоже, так что смирись с разочарованием.
Я зарычал, как собака. Как будто у меня не было больше контроля над собой.
— Ты сводишь меня с ума больше, чем кто-либо.
Она приблизила свое лицо к моему, сопротивляясь моему захвату, и оскалила зубы.
— Взаимно.
Мои губы опустились на ее с разрушительной интенсивностью. Она вызывала во мне столько эмоций, что не мог понять, что именно чувствую, только то, что все это крайне интенсивно. Как в какофонии звуков, выделить один было невозможно, но вместе они звучали оглушительно громко.
И что еще более удивительно, весь этот хаотичный оркестр стихал до едва слышного гула, как только она начинала отвечать на мои поцелуи. Весь мир мог бы рухнуть, и я бы чувствовал только удовлетворение от прикосновения ее жадных губ.
Хотя мир не рушился, мы стояли на поле боя, окруженные врагами. Это было не время и не место для чего-либо, кроме крайней осторожности.
Я заставил себя оторваться от ее губ.
— Пора уходить.
— Но мы еще не поужинали, — ее ответ был удивительно резким.
Я сузил глаза.
— Черт возьми, я не останусь после этого. Мы можем поесть по дороге домой.
— Нет, Оран. Я должна остаться, — ее голос повысился. — Я не позволю им прогнать меня.
Проклятье, эта прекрасная воительница.
Я снова приблизился к ней, прижавшись лбом к ее лбу.
— Я понял, что единственный способ победить таких людей — это уйти, — провел губами по ее челюсти и поцеловал нежную шею. — Уходи, Лина, потому что если тебе все равно, они не имеют значения. А если они не имеют значения, у них нет власти над тобой. А ты... — моя рука скользнула вверх по ее бедру под платьем.