Фитнес для Красной Шапочки
Шрифт:
— Ты к тому времени и вторую бутылку выпил? — уточнил Юра.
— Так ведь выпьешь, когда такое творится. Просто беда. Труп в коридоре, я в расстройствах, и тут вдруг новеньких привезли, Валентиныч поднялся и трупа хватился. Где, говорит, мужик? Я с перепугу взялся отнекиваться, Валентиныч злой как черт, очень ему труп нужен, точно он ему родственник… Я-то чую, дело плохо, неизвестно, что хуже, одна рука пропала или весь мужик целиком. В общем, вернул его на место, а Валентиныч как увидел, что бомж в уголке лежит, говорит мне: «Все, Василич, пора на кефир переходить, не к
— Кого? — не понял Юра.
— Мордастых, — нахмурился Василич. — Откуда вы обо мне узнали?
— Рука объявилась.
— Где? — необычайно заинтересовался Петраков. — Я все гадаю, на кой ляд она им понадобилась?
— Вы бы, гражданин Петраков, лучше вспомнили, как эти мордастые выглядят, — вздохнула я.
— А чего вспоминать, морды круглые, стриженые, одним словом, шпана.
— А поточнее нельзя? — начала злиться я. — Да не разглядывал я их, опять же выпивши был.
— А джип? Номер запомнили, марку, цвет какой?
— Цвет темный, номеров не видел, а в марках я не разбираюсь. Вижу, что джип, а уж как он там называется…
— Понятно, — вздохнула я, сообразив, что расспрашивать Петракова дальше — только время терять. Как видно, Юра думал так же. Он вздохнул, огляделся и сказал:
— Ладно, дед, об истории этой особо не трезвонь, сам говоришь: мордастые да на джипе…
— Не дурак, понимаю, — поспешно кивнул Петраков, — я только родной милиции, как есть сознательный гражданин, то есть с пониманием и всегда за милую душу, особенно если без протокола.
Мы торопливо простились и побрели в сторону кладбища.
— Что думаешь? — начала я приставать к Юре.
— А чего тут думать? Явились какие-то придурки и оттяпали у трупа руку. Извращенцы.
— Зачем им рука? — схватив Юру за локоть, перешла я на трагический шепот. — Ясное дело, им был нужен палец. Понимаешь?
— Тогда почему оттяпали не палец, а руку?
— А если бы одного пальца им не хватило? — поспешила я развить свою мысль, видя, что Юра с беспокойством смотрит на меня. — Предположим, меня надо было поторопить? Что ж, каждый раз в морг за пальцами бегать? А тут у них в запасе еще четыре штуки…
Юра замер, посмотрел на меня и заявил:
— Белая горячка.
— У кого? — нахмурилась я.
— Ладно, — вздохнул он, — допустим, им нужен был палец, допустим, тот самый, что лежал у тебя на тарелке. Что это нам дает?
— То, что Витьке пальцы никто не отрубал.
— Тогда, может, и искать его ни к чему? Сам найдется?
— Тебе бы только ничего не
— Зарплата, — презрительно фыркнул Юра, — ТЫ б ее видела. Да за такую зарплату из дома грех выходить.
— Не ты один страдаешь, — попробовала я урезонить его. — Если ты такой корыстный, мог бы найти работу поденежней. Шел бы в бандиты, рожа у тебя, кстати, подходящая, только раскормить ее побольше.
— Мне в бандиты идти совесть не позволяет.
— Что-то я в тебе совести не замечала.
— Ладно, кончай дискуссию. Мне, между прочим, на работу надо, дел по горло — убийство, два изнасилования и четыре ограбления квартир, — а я с тобой полдня таскаюсь, пальцы ищу.
— Юрка, — хмуро позвала я, — ты мне правду сказал?
— Когда? — насторожился он.
— Тогда. Про дочку свою и все прочее. Может, тебе кто-то велел так сказать? Может, тебе начальство запретило в это дело соваться?
Юра таращил глаза и хмурился.
— Чего-то я не понял, — сказал он с печалью.
— Витька — бывший фээсбэшник, — выпалила я. — И за день до его исчезновения к нему заезжал дядька, с которым он якобы вместе работал. А где работал? Ясно: в ФСБ. И пальцы ему никто не резал. Соображаешь?
Юрка схватил меня за локоть и увлек к ближайшим деревьям, при этом как-то странно оглядываясь.
— Что ты несешь? — спросил он трагическим шепотом.
— Пусти, — огрызнулась я, выдергивая локоть. — Это что — какая-то секретная операция ФСБ?
— Да откуда мне знать, если она секретная? — возмутился Юра. — Слушай, мотай из города, а? Видишь, какие дела творятся. Паспорт у тебя есть и деньги…
— Надо же, не свистнули, — удивилась я.
— Ты слышишь, что я тебе говорю? — возвысил голос Юра.
— Нет. Ты на мой вопрос не ответил, чего ж мне на твой отвечать?
— На какой вопрос?
— Ты мне правду сказал?
— Когда?
— Тогда.
— А если я тебе сейчас правду скажу, ты уедешь?
— Обязательно.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
— У меня и жены-то нет, — выпалил он, минуты полторы до этого собираясь с силами.
— В каком смысле? — растерялась я.
— В буквальном. Жены нет, ребенка, естественно, тоже.
— И ты все выдумал? — вытаращила я глаза. Впрочем, удивляться я быстро перестала, потому что ничего хорошего от Юрки не ждала.
— А что мне оставалось делать? — развел он руками. — Надо было как-то тебя избавлять от глупых мыслей. Кто же знал, что ты такую деятельность развернешь.
— Я еще ничего не развернула, — хмуро заметила я.
— Да неужто? Значит, все еще впереди?
— До чего ты скользкий тип, опять от ответа уходишь.
— Ничего я не ухожу.
— Тогда рассказывай.
— Ты сама все знаешь.
— Ничего я не знаю. Они правда фээсбэшникй, Павел этот и его ребята?
— Выходит, правда, — вздохнул Юра. — Я только в отделение вернулся, сижу, кумекаю, как до начальства информацию донести, вдруг заходит в кабинет дядя и с ходу тычет мне в рожу свое удостоверение. Ну и пошло-поехало, у нас секретная операция и прочее в том же духе.