Физика любви
Шрифт:
Глеб подходит ко мне и берет за руку, уводя за собой на парковку.
Пока мы идем, любуюсь его профилем. Длинные ресницы отбрасывают тени на щеки. Пухлые губы сосредоточенно поджаты.
Ночь пахнет весной, которая обещает новую жизнь. Для меня ли? Я запрокидываю голову и шумно вдыхаю полной грудью.
– Что ты делаешь? – удивляется Глеб.
– Дышу.
Он не находится, что ответить, и просто смотрит, как я раскидываю руки, пробегаю вперед него по дорожке и кружусь вокруг своей оси:
– Какая прекрасная ночь!
– Яна, – он смеется, –
– Вообще-то последние пару часов я пью только воду. Ты что, так плохо за мной следил?
Я серьезно смотрю на него, выдерживаю паузу и подхожу вплотную:
– Может быть, я пьяна тобой, Янковский?
Вместо ответа он притягивает меня к себе за талию, тихо говорит:
– Тогда мы оба нетрезвы, – и снова целует меня.
На этот раз почти ожесточенно. Я растворяюсь в ощущениях. Кажется, ни одной косточки не осталось во мне, настолько я обмякаю в его руках.
И когда он отстраняется, у меня не сразу получается собраться.
– Надо ехать домой, я твоему отцу обещал.
– Какой ты ответственный, – я тихо смеюсь и пытаюсь ущипнуть его за бок. Там сплошные мышцы и кожа, и я вспоминаю ночь, когда он остался у меня, а я стягивала с него футболку.
Видимо, эмоции отчетливо написаны на моем лице, потому что Глеб хмыкает:
– Что такое?
– Ничего, – отвечаю, прислушиваясь к своим ощущениям.
Когда мы садимся в машину, я наконец соображаю:
– А Алина?
– Она поедет с отцом.
До меня наконец доходит, о чем были все эти переговоры.
Вспыхиваю:
– Ты это специально?
Вместо ответа Глеб нетерпеливо обнимает меня, проводит большим пальцем по моей щеке.
– Просто хотел побыть с тобой наедине, разве это плохо?
Я качаю головой.
Мы целуемся на заднем сиденье, пожар в груди разгорается со страшной силой, посылая отблески куда-то вниз, но, когда я чувствую руку Глеба, ползущую под подол и так короткого платья, я прихожу в себя.
Кладу руки ему на грудь и, отталкиваясь, отъезжаю к противоположной двери.
– Извини, – говорит Глеб хрипло, глядя на меня мутным взглядом.
Я прикладываю руку к губам. Затем сглатываю, прикрываю глаза и медленно говорю:
– У нас будет еще достаточно времени. Мне не хочется, – и я киваю подбородком на водителя.
– Я понимаю. Извини, – он раскрывает руки, – иди сюда. Просто послушаем музыку.
Нерешительно двигаюсь в его объятия.
– Не бойся меня, – шепчет Глеб, и только от этого мое беспомощное сердце бьется в грудной клетке как сумасшедшее.
Я аккуратно пристраиваюсь у него под рукой, укладывая голову на его широкую грудь.
Глеб достает наушники и отдает мне один, второй оставляя себе.
Хитро косится на меня сверху вниз и включает песню.
2
ITON, песня «Иди домой».
Я улыбаюсь и хватаю его за нос.
– Ауч.
– Подкол засчитан, Янковский.
Я счастливо вздыхаю, глядя как мелькают фонари за окном. Глеб кладет подбородок мне на макушку, и я думаю – вот бы так просидеть всю жизнь.
Когда мы приезжаем к моему дому, Янковский просит водителя подождать, а сам выходит за мной.
Удивленно смотрю, как он направляется к подъезду.
– Что ты делаешь?
– Я обещал проводить тебя до квартиры. Какой код?
– Уж поднимусь-то я сама, – говорю упрямо, уперев правую руку в бок.
Но Глеб всматривается в кнопки, нахмурив брови, а потом зажимает комбинацию из трех самых продавленных, и замок приветливо пищит. И ты, Брут.
– Не бойся, Яна, я же не маньяк, – и вдруг понижает голос, когда я прохожу мимо него, добавляя, – хотя в этом нельзя быть уверенным.
Я едва слышно пищу и бегу в подъезд, но мой маньяк, конечно, идет за мной, громко топая.
– Яна-а-а! Я тебя поймаю! – низким голосом говорит он, а я действительно начинаю волноваться и бегу вверх по лестнице.
Как в детстве, когда ты понимаешь, что это всего лишь игра в догонялки, но сердце все равно выпрыгивает из груди.
Между четвертым и пятым этажом он меня настигает. Хватает за талию и прижимает к животу. Я смеюсь и отбиваюсь, но совсем скоро его тепло парализует каждую мою клетку.
Глеб разворачивает меня к себе лицом и мягко касается моих губ:
– Я тебя поймал.
– Глеб.
– Обожаю, когда ты произносишь мое имя.
– Какой же ты дурак.
Он прислоняется своим лбом к моему:
– Я боюсь, что ты сбежишь и исчезнешь.
– Но я же здесь. Я с тобой.
Я поднимаю руку и глажу его по щеке:
– Я могу задать дурацкий вопрос?
Он немного отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза.
– Конечно.
– Что все это значит? То есть, что теперь между нами?
Я замираю в ожидании ответа, потому что задать этот вопрос вслух было просто физически сложно, но тетя Катя была права, многое можно решить просто словами. А услышать их мне сейчас крайне важно.