Физика любви
Шрифт:
– Пойдем, а то опоздаем.
У подъезда мы останавливаемся, и я жду ее обычный поцелуй в щеку. Но она медлит. И начинает говорить, тщательно подбирая слова, как будто сама не уверена в них:
– Ты постоянно пытаешься меня подловить. Мне это не нравится. Ты общаешься со мной с позиции силы и превосходства. Это мне не нравится тоже. По крайней мере, не всегда.
Наблюдая за тем, как розовеют ее щеки, спрашиваю:
– А как мне нужно с тобой общаться?
– Это ты должен сам понять.
Я киваю. Нервно растираю
И говорю:
– В следующую субботу свадьба у брата отца. Пойдешь со мной?
Яна склоняет голову на бок, а потом хитро улыбается. Черт, какая же она красивая.
– Готова поспорить, ты собирался сказать, что я пойду с тобой. Без вопросительного знака.
– Но я спрашиваю. Так что?
– Пойду.
Ничего не могу с собой поделать, я улыбаюсь как дурак.
– Тогда пока, – Петрова касается губами моей щеки и собирается уходить.
– Яна!
– Что?
Я беру ее за руку, расстегиваю свою куртку и прикладываю маленькую ладошку к своей груди.
– Если бы я сейчас открыл приложение, там было бы сто двадцать.
Глава 24
ЯНА
Я захожу домой и, только переступив порог, вспоминаю, что у нас сегодня ведьмин шабаш. На кухне мама и все ее три «тэ» – Катя, Оля и Марина. Смеются, что-то громко обсуждают, звякают посудой.
– А я и говорю, мне что, родственники только для создания и поддержания комплексов нужны?
– Тихо, там Яна пришла.
– Януся, это ты?
– А чего тихо, как будто я матерюсь!
Захожу на кухню:
– Нет, не я, это маньяк, сдавайтесь!
Шутка не очень-то смешная, но они вчетвером просто покатываются от смеха.
– Яна, а садись-ка с нами! – тетя Оля выдвигает из-под стола табуретку.
Мама смущенно поправляет кудри:
– Ну куда там, Оля! Что она с нами делать тут будет.
– Как что, – тетя Катя достает из холодильника запотевшую бутылку белого, – вино пить!
– Ей нельзя!
– Ой, а нам прям можно!
– Она только в десятом классе, – трясет головой мама.
Тетя Марина торчит в окне с сигаретой и кричит через плечо:
– Девочки, вспомните себя в десятом классе. Можно подумать, она вина никогда не пила.
– Как будто это вам шестнадцать, а не мне, – неодобрительно говорю я, усаживаясь на табуретку.
Обычно я всегда ворчу, но, если честно, очень люблю эти сборища. Подруги у мамы классные, смешливые, громкие, завораживающие своим обаянием. С ними и мама кажется мне другой. Более живой.
Тетя Катя все-таки наливает мне вина, несмотря на мамины протесты.
Я слушаю их разговор,
– Ян, а ты чего такая смурная?
– Все нормально, – чтобы защититься, поднимаю бокал к губам.
Они переглядываются с таким видом, будто уже все про меня поняли. Ненавижу проницательных взрослых.
Тетя Катя двигает стул поближе ко мне и подпирает подбородок рукой:
– Ну, рассказывай, кто он?
Я краснею и отпиваю еще вина.
– Девчат, не приставайте, – говорит мама.
Но я вижу, что ей и самой хочется начать допрашивать меня с пристрастием.
Вино немного кружит голову. За окном деревья шелестят молодой весенней листвой. Атмосфера доверительная, и я не могу сдержаться.
– Ну, – аккуратно начинаю я, – есть один парень. Но он ведет себя странно. Я его не понимаю.
Они внимательно слушают, но я беспомощно замолкаю, потому что не знаю, что сказать дальше.
– Это Глеб? – не выдерживает мама.
– Мам!
– Ну что, «мам»? Так и знала, что это Глеб! Он кажется очень милым мальчиком.
– Ага, – ядовито отзываюсь я, – милее некуда.
– Так, подождите, – перебивает тетя Катя, – во-первых, у меня кончилось вино! Ситуация SOS, так сказать. А во-вторых, расскажи-ка мне про его семью.
Тетя Марина достает из холодильника бутылку и закатывает глаза:
– Ну началось. Штопор!
– Скальпель, – хихикает мама.
– Итак, что там с семьей у этого Глеба?
– Ну, – прочищаю горло и говорю неуверенно, – он живет с папой и сестрой.
– А мама?
Я хмурюсь:
– Она от них ушла.
Тетя Катя присвистывает и обводит нас торжествующим взглядом.
– Ну все, психологиня напала на след, – смеется тетя Оля, но сама усаживается поудобнее.
– Сестра младшая, старшая?
– Младшая.
– А папа как, много работает?
– Да, почти не бывает дома, и по выходным тоже в офисе. У него сеть магазинов одежды.
– Ну, все понятно, – торжествующе говорит тетя Катя.
Закусив губу, смотрю на нее с сомнением. Она действительно практикующий психолог, но разве это так делается?
– Давай уже, что там тебе понятно? – торопит подругу мама.
– Рассказать?
– Не делай вид, что тебя надо уговаривать!
Тогда тетя Катя даже как-то меняется в лице, став строже, и говорит:
– В целом, это скорее всего заставило его рано повзрослеть. Больше брать на себя ответственности за все, я бы сказала суперконтроля. Функционально он мог стать родителем своей сестре и уставшему работающему папе. Может быть такое, что женщины воспринимаются им как что-то ненадежное. А без женского участия в воспитании могут быть проблемы с эмоциями. Скорее всего, будет по жизни преследовать ощущение, что ни на кого положиться нельзя, чувство незащищенности, недоверия к людям, сложности в самораскрытии.