Флетчер Мун — частный детектив

Колфер Йон

Придется справляться самому. В стенном шкафу я нашел халат и штаны. На то, чтобы натянуть их, ушло не меньше минуты. Казалось, ноги принадлежат не мне, а кому-то другому. Я бранил стопы, словно пару непослушных малышей:

— Давайте, давайте, ребятки. Спокойно, не дергайтесь… Ну вот, славные маленькие поросята…

Часть меня осознавала, что мозг еще не отошел от затормаживающего воздействия наркоза, но другая часть не давала забыть об улике и была полна решимости заставить меня оставаться профессионалом, несмотря ни на что.

В коридоре было пусто. Я слышал разговоры в палатах, но от

поста дежурной медсестры меня отделяло лишь сколько-то метров пустого коридора. Я уверенно двинулся вперед с таким видом, как будто имел веские медицинские основания находиться здесь. Пост окружала полукруглая стойка, позади которой стояли несколько потертых кресел. По полу тянулся провод удлинителя, в розетки которого были включены электрический чайник и копировальный аппарат.

Я включил копир и, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, дождался, пока он прогреется. Наконец красный огонек сменился зеленым. Я откинул крышку и положил руку на стекло. Может, руке это повредит, но пока я по-прежнему не чувствовал боли.

Я сделал копию. Совершенно бесполезную. Ни один суд в мире не признал бы ее в качестве доказательства. Зеркальное изображение букв получилось таким расплывчатым, что они были едва различимы. Я предпринял вторую попытку, добавив тонера. Без толку. Теперь вся рука выглядела просто черной.

Что за нелепость: в наш век высоких технологий исполнению моего замысла препятствовало копировальное устройство каменного века! Требовался цифровой фотоаппарат. Немедленно. Возможно, у меня разыгралось воображение, но мне казалось, что уличающие преступника синяки уже немного поблекли. Если бы только моя семья была здесь! В мобильном телефоне Хейзл есть встроенная фотокамера. Однако, если бы я на глазах у мамы снял повязку, чтобы сфотографировать синяки, маму хватил бы удар.

У Мэй Деверо в ее домике Венди к компьютеру была подсоединена камера. Домик находился всего в нескольких минутах ходьбы отсюда, и я знал, где лежит ключ от него. От главного входа больницы видна улица Рододендронов. Можно прогуляться туда, быстро сделать несколько снимков и нырнуть в постель, прежде чем меня застукают. Мой отчасти затуманенный анестезией мозг счел этот план вполне разумным.

Я подпоясал халат, засунул пострадавшую руку поглубже в карман и двинулся в путь. Пройдя через дверь, я оказался в приемном покое. Все еще не до конца опомнившись после наркоза, Я решил, что будет неплохо напевать что-нибудь себе под нос: это будет выглядеть естественно и уж определенно не повредит. К несчастью, в голове у меня шумело, и я пел, как человек в наушниках, то есть не слыша самого себя, перевирая мелодию и отнюдь не тихонько.

— «Где вы, чаровницы, которых я любил? — заливался я. Это любимая песня папы, он часто слушает ее через CD-плеер на кухне. — Ах, как жаль, что лица ваши я забыл…»

На моем пути возникла медсестра и крайне нелюбезно уставилась на меня. Так смотрят на слизняка, вылезшего из канализационной трубы и оставляющего за собой липкий след.

— Прошу прощения, Хулио, — сказала она, уперев руки в боки. — Если не возражаешь, убавь громкость. В этой больнице есть новорожденные. Не хочется, чтобы первые звуки, которые они услышат, напоминали жуткий вой. Нам могут предъявить иски.

Услышать

такое было больно. Правда, у меня и без того все болело.

— Конечно, сестра. Прошу прощения. Меня иногда заносит.

— Вот-вот, и если ты сейчас же не возьмешься за ум, тебя еще и пронесет! А теперь проваливай, и чтобы ни звука, а не то я поставлю тебе градусник, и это, поверь мне, тебя не обрадует.

Эта угроза сопровождалась такой зловещей улыбкой, что перспектива измерить температуру вдруг показалась мне настоящим кошмаром. Я юркнул в зал ожидания и сделал вид, что страшно заинтересовался журналом «Прекрасный дом».

— Из-за чего ты здесь? — спросил мужчина рядом со мной, по лбу которого тянулся неровный шов.

— Ноготь врос, — ответил я, решив, что он шутит.

Что ни говори, мои повреждения так и бросались в глаза.

— А-а, — протянул он. — Больно, наверное?

— Да. Жуть.

Убедившись, что сестра ушла, я прошмыгнул через переднюю дверь, проявив невиданную для человека с вросшим ногтем прыть.

Видимо, стояла уже глубокая ночь, потому что на улице не было ни единой машины. Я рванул вперед и прислонился к столбу ворот на улице Рододендронов. Надежда, что свежий воздух взбодрит меня, не оправдалась. Напротив, я почувствовал головокружение и тошноту. «Не нужно торопиться, — предостерег я себя. — Это непрофессионально».

Ворота дома Мэй оказались открыты. Я прокрался во двор, держась травянистых участков, чтобы не хрустеть гравием. Учитывая отупение после наркоза, такая предусмотрительность была с моей стороны просто подвигом.

По голове забарабанили брызги воды из фонтана; это было приятно. Надо думать, его починили. Чувствовалось, что вода свежая, и я открыл рот, ловя капли.

И тут заметил в окне верхнего этажа темный силуэт. Даже в своем одурманенном состоянии я не сомневался, что это не Мэй и не ее отец — если только со времени нашей последней встречи кто-то из них не успел отрастить бороду.

Я разволновался. А вдруг это тот же человек, что напал на меня? Может, теперь он подкарауливает следующую жертву? Сердце мое бешено заколотилось.

Кто этот таинственный бородач и что он делает в доме Деверо? Прятаться в кустах было слишком поздно. Я стоял в озере лунного света, посреди площадки из светлого гравия. Оставался единственный подход: лобовая атака.

— Кто вы? — закричал я, чувствуя, как каждое слово отдается колокольным звоном в моей многострадальной голове. — Что вы здесь делаете?

Темная фигура прижалась к стеклу, расплющив по нему бороду.

— Если с головы Мэй упадет хоть волос, знайте, я найду вас! — пригрозил я.

Окно со скрипом распахнулось, и дребезжащий голос произнес:

— Если ты ищешь Мэй Деверо, то она живет рядом.

Оказывается, я ошибся домом.

Я робко ретировался, втянув голову в плечи, как будто это могло помочь укрыться от любопытных взглядов. Увы, моя маленькая прогулка перестала быть секретом. Я не сомневался, что, стоит мне выйти за ворота, человек в окне бросится к телефону и примется названивать в полицию. Пройдет всего несколько минут, и парни в синей форме отволокут меня обратно в больницу. Надо торопиться.