Флетчер Мун — частный детектив
Шрифт:
ХЗЛ, СО МН ВСЕ ХОР.
СКАЖИ М + П НЕ БЕСП.
СКОРО ДОМА.
ДОЛЖ НАЙТИ ПОДЖИГ. ЛЮБ ВАС ВСЕХ. ФЛЕТЧР.
Я переслал сообщение на мобильный Хейзл и выключил телефон. Что со мной происходит? Разве так ведутся расследования? Детектив должен сидеть в офисе, склонившись над письменным столом и исследуя улики. Так, по крайней мере, пишет в своем руководстве Бернстайн. Однако руководство и реальный мир — далеко не одно и то же. Здесь и сейчас я находился в реальном мире и летел в пропасть, понятия не имея,
Я швырнул телефон через всю комнату, закрыл глаза и так долго не открывал их, что в конце концов крепко заснул. Мне снилось бушующее пламя и сломанные кости.
Проснувшись, я почувствовал солнечные лучи на лице. Тепло — это было приятно, и я просто лежал, наслаждаясь этим ощущением. Наконец-то у меня выдалась минута покоя и умиротворения, когда можно обдумать свое расследование…
Что-то потянуло меня за палец ноги. Я открыл глаза и увидел маленького грязного парнишку, стягивающего с меня ботинки. Миниатюрную копию Реда, такую же огненно-рыжую и щуплую. Это был Ирод — и, по-видимому, еженедельная ванна предстояла ему как раз сегодня.
— Что ты делаешь? — проворчал я.
Ирод бесстрашно уставился на меня.
— Ты умираешь. Зачем тебе ботинки?
— Я не умираю. Убирайся!
Ирод выпрямился во весь рост, и все равно его шевелюра лишь чуть-чуть возвышалась над уровнем матраса.
— Сам убирайся. Это мой дом. Лютики помнишь?
Я вырвал у него ботинок.
— Не волнуйся, уберусь. И в следующий раз, когда будешь прятать добычу, смотри под ноги.
Я медленно сел и с удивлением обнаружил, что это движение не отозвалось в голове сколько-нибудь заметной болью. Правда, когда я разглядел убранство комнаты, стало ясно, что, проторчи я тут подольше, и головная боль вернется. Покрывало кто-то сшил из множества разноцветных и блестючих лоскутков. Стены были выкрашены в тот особенный, ярко-зеленый цвет, который ассоциируется с Карибским морем, а занавески сделаны из чего-то вроде металлической фольги.
При дневном свете мое вчерашнее бегство выглядело сущим безумством. Зачем надо было удирать? Полиция наверняка прислушалась бы к голосу разума. В конце концов, я был приличным учеником из приличной семьи. «Вот именно, был», — напомнил я себе. Я бросил школу, бросил семью — только ради того, чтобы разгадать тайну. И теперь мне волей-неволей придется ее разгадывать, иначе я не смогу вернуться к своей привычной, спокойной, уютной жизни.
— Ты сказал, что уйдешь? — спросил Ирод, кусая бородавку на пальце.
— Не волнуйся. Уйду совсем скоро. Мне просто нужно поговорить с Редом. Где он?
Мальчишка ткнул пальцем себе за спину.
— На кухне. Они ждут тебя. Все трое.
Живот моментально скрутило. Клан Шарки ждет меня, и вряд ли с шоколадом и круассанами.
Следом за Иродом я покинул комнату и пошел по коридору в глубину дома, с каждым шагом словно бы все больше отдаляясь от собственного мира.
Из темного коридора мы вышли в светлую кухню с облицованными плиткой
Потом Ирод шумно откашлялся, и три головы, словно башни танков, повернулись в мою сторону. Я узнал их. Я прочел все файлы касательно этих людей. Никто не улыбнулся.
Ред подмигнул мне, явно желая подбодрить, однако от меня не укрылось, что он нервничает.
Разумеется, за столом присутствовал и Папаша Шарки, огромный, коренастый, заросший жесткими волосами до самых глаз. Его полицейское досье было толщиной со ствол баобаба. За Шарки-старшим числились все мыслимые нарушения, от мелких биржевых спекуляций до браконьерской добычи омаров.
Третьей была старшая сестра Реда, Джини. Поразительно красивая, огненно-рыжая, как все Шарки, и страдающая полным отсутствием вкуса в одежде. Раньше она выступала в местных клубах с девичьей рок-группой под названием «Шарки атакуют». Они даже пользовались успехом — до тех пор, пока Джини не стукнула одного из поклонников микрофоном, выбив ему четыре передних зуба.
— Доброе утро, — проблеял я.
Папаша встал. Он был такой высокий, что в поле моего зрения остались лишь его живот и борода.
— Это он и есть? — прогудел Папаша своим вкрадчивым голосом.
— Да, папа, — кивнул Ред. — Это Минимун. В смысле, Флетчер Мун.
Папаша возвышался надо мной, покачивая головой с таким видом, словно не верил своим глазам.
— И этот жалкий червяк расследует дело, связанное со мной?
Ред вскочил и дернул отца за рукав.
— Это не настоящее расследование. Это, скорее, игра в расследование.
И подмигнул мне, как бы говоря: «Не спорь!»
— Это правда? — спросил Шарки-старший. — Игра в расследование?
— Да, — ответил я… и почувствовал, как значок в кармане врезается мне в бедро. — То есть нет. Это настоящее расследование. У меня есть значок. И если бы я был на вашем месте и знал, что я веду это расследование, я бы забеспокоился.
Папаша нахмурился:
— Ну, если бы ты был на моем месте и расследовал мое дело, то гонялся бы за самим собой.
Это замечание сопровождалось таким взрывом лающего хохота, что заставило бы стаю волков удрать без оглядки. Ред тоже засмеялся, с облегчением. Я попытался захихикать, но получилось что-то вроде писка, отдаленно напоминающего азбуку Морзе.
Хохот Папаши умолк, но призрак смеха остался. Папаша не видел во мне угрозы. Я ничего не имел против. Большинство взрослых совершают эту ошибку.
— Садись, — прогудел он.
Я сел.
— Голоден? — спросил он таким тоном, что было непонятно, то ли он хочет накормить меня, то ли съесть.
— Половина грейпфрута меня бы вполне устроила.
Джини навалила полную тарелку жареных свиных сосисок и запустила ее по столу, словно фрисби. Тарелка закрутилась передо мной, обдав брызгами жира.