Флетчер Мун — частный детектив
Шрифт:
Ред изобразил на лице мировую скорбь.
— Очень сильно. Примерно на десять тысяч долларов. А если в суде я пущу слезу, может, потянет и на все двадцать.
Кассиди бросил ему телефон.
— Я только что услышал подозрительный шум неподалеку и должен на минутку оставить пост. Если кто-то проникнет в зал, пока меня нет, это не моя вина, верно?
Ред убрал телефон в карман.
— Ага, не ваша.
Мы гуськом прошли мимо Кассиди через служебный вход центра досуга. По такому случаю даже Ирод умудрился промолчать. Кассиди был на взводе, и любое колкое замечание могло вывести его из себя.
Когда я попытался прошмыгнуть мимо его живота,
— Остерегайся Флетчера Муна, Ватсон. Он психопат, каких мало, поверь мне на слово.
— Не беспокойтесь. — Я почесал бровь, чтобы прикрыть лицо. — Я буду настороже.
Оказавшись в здании, я испустил вздох облегчения. По-видимому, Март пока никому не сообщил, что Ватсон Шарки и есть Флетчер Мун. То ли счел, что улик маловато, то ли хочет сам поймать меня.
За кулисами центра досуга было не протолкнуться. Похоже, Кассиди пропускал сюда всех подряд. Гордые мамаши взбивали волосы дочерям, папаши бросали на соперников сердитые взоры, а сами будущие поп-звезды расхаживали с таким видом, словно «платиновые» диски уже у них в кармане. Мэй нигде видно не было.
— Ладно. — Мой взгляд метался по сторонам, словно у испуганного оленя. — Вы, ребята, занимайтесь своими делами, а я поищу Мэй. Надо ее предостеречь.
— Или насторожить, — пробормотал Ред.
Я сделал вид, что не слышал. Не мог я исходить из возможности, что за всем случившимся стоит Мэй, не мог и все. Мне она нравилась.
«Сердце — враг разума». Опять Бернстайн. Но я никак не мог просто так взять и отбросить свои чувства, словно отклеившийся пластырь. Я живой человек, а не ходячий сборник цитат.
Джини дала нам с Редом по объемистому пакету.
— Надевайте костюмы. Нам же все-таки и выступать еще.
Я хотел воспротивиться, поскольку времени не переодевание не было, но потом передумал. Вряд ли я смогу помочь Мэй, если меня станут на каждом шагу останавливать работники центра с вопросом, что я забыл за кулисами.
Мы нырнули за декорацию волшебного колодца, склеенную из картонных коробок. Наряд Реда копировал костюм Элвиса периода Вегаса: белый комбинезон, серебристый пояс-шарф и плащ. Мой наряд, позаимствованный из фильма «Тюремный рок», состоял из черного полотняного костюма и полосатой рубашки. Все это было скроено на Реда, так что мне пришлось подвернуть штаны и рукава.
Ред расправил на плечах плащ на шелковой подкладке и улыбнулся:
— Ну и видок у тебя!
Несмотря на наше незавидное положение, я не мог не улыбнуться в ответ. Мы с Редом сейчас были лазутчиками на вражеской территории, сыщиками, под чужими личинами расследующими преступления. А у таких героев жизнь полна опасностей, и лишь в краткие моменты затишья они могут позволить себе обменяться дружескими улыбками. Особой остроты ощущениям придавало то, что за углом вполне мог прятаться опасный маньяк.
Я хлопнул Реда по плечу, и он не увернулся, хотя вполне мог бы.
— Экий ты хулиган, Минимун. Я натравил бы на тебя адвоката, если бы он у нас был.
Я не слишком удивился, услышав, что у Шарки нет семейного адвоката.
— Кто же тогда говорил по телефону?
— Папа. Он на любую тему может шпарить, как по писаному. В Тринити-колледже [19] набрался. Папа был одним из первых студентов по философии.
— Встретимся здесь же, — сказал я. — После «Люби меня нежно».
19
Тринити-колледж —
Ред приклеил на щеки бачки.
— Ладно. Будь осторожен. Знаю, ты считаешь Мэй жертвой, но в кино злодеем всегда оказывается тот, кого меньше всего подозреваешь.
— Это не кино, это реальная жизнь. А в реальной жизни виновным обычно оказывается тот, на кого падает больше всего подозрений.
С этими словами я поспешил прочь, пока Ред не напомнил мне, что больше всего подозрений падает на нас с ним.
Идти приходилось, раздвигая толпу плечом. Абсолютно все, кто суетился за кулисами, знали Флетчера Муна в лицо, и многие боялись этого беглого преступника, но я высоко держал голову, уверенный в своей маскировке. Сейчас я был Шарки, и люди могли усмехаться у меня за спиной, но никто не посмел бы бросить мне вызов.
Найти Мэй оказалось нелегко. Мне попались фокусники, запихивающие за пазуху полу задушенных голубей, две музыкальные группы, роняющие на пол дождь блесток, которыми были усыпаны их жилетки, и два жонглера, перебрасывающиеся булавами. Но никаких ирландских танцовщиц.
Я начал уже впадать в отчаяние, когда услышал беспорядочный стук подкованных башмаков по деревянному полу. Это наверняка Мэй, догадался я. Так неритмично стучать способна только она.
Я пошел на этот звук и вскоре обнаружил, что не ошибся. Мэй танцевала в тени огромной связки воздушных шаров. На ней было новое платье, черное с серебром; светлые волосы струились по плечам. Свет из окна высоко под потолком падал на диадему у нее в волосах, рассыпаясь на тысячу радужных бликов. Я замер. Она была прекрасна. Такое прекрасное создание не может быть виноватым. Нет, Ред наверняка ошибался…
Я пристально вглядывался в лицо Мэй в поисках хоть малейших признаков потаенной злобы, но ничего не обнаружил. Недовольно надутые губки — да, но тут не было ничего удивительного: ноги Мэй упорно не желали двигаться в ирландском танце. «Цок-цок-цок» — стучали каблуки, и все мимо. Мэй повторяла танцевальные па с завидным упорством, но ритм не складывался.
И тут в густой тени возле стены что-то шевельнулось. Что-то темнее самой тьмы. Строго-настрого запретив себе бояться, я стал вглядываться во мрак. Кто-то с головы до ног затянутый в черное подкрадывался к Мэй, держась у стены. Высокая фигура двигалась странно, слишком уж театрально-зловеще. Вряд ли этот человек имел добрые намерения. Вот он, преступник, который хитроумно сплел всю эту паутину, а теперь подбирается к своей последней жертве!
Живот у меня свело, сердце, казалось, стиснула невидимая рука. Я открыл было рот, чтобы позвать Реда, но быстро передумал. Нет времени. Придется справляться самому. Вообще-то задержания с применением силы — не мой конек. Обычно я предоставляю это полиции, сообщая знакомому сержанту, где и когда ему представится возможность схватить преступника. Однако сейчас и этот способ отпадал, все по той же причине — из-за недостатка времени. Я должен был действовать самостоятельно.
Черный силуэт приближался к своей жертве текучими, но одновременно какими-то рваными движениями. Это был крупный человек. Гораздо крупнее, чем я. Но, с другой стороны, от меня ведь не требовалось одерживать над ним верх в поединке. Чтобы сорвать планы злоумышленника, достаточно будет сбить его с ног. Между тем темная фигура хищно вскинула руки над головой, скрючив пальцы наподобие когтей, как это делают вампиры в кино.