Флейта Аарона. Рассказы
Шрифт:
Все засмеялись. Джим налил себе стакан виски и кивнул головой Сиссону.
— За ваше здоровье! Выпьете со мной?
Аарон отрицательно качнул головой. Джим не неволил его. Он не прочь был поберечь вино для себя.
— Скажите, верите ли вы в любовь? — спросил он Аарона, садясь рядом с ним.
— Любовь? — недоуменно переспросил Аарон. — Не знаю, что сказать вам об этом.
— Это жизнь! — торжественно продекламировал Джим. — Любовь — это жизнь!
— А по-моему это такой же порок, как пьянство, — ответил
— Порок? Это смотря по человеку, голубчик. Для меня это жизнь, жизнь! Разве вы не согласны? — с любезной улыбкой обратился Джим к Клариссе.
— О, да! Совершенно согласна, — небрежно протянула та.
— В таком случае позвольте записать, — издевался Лилли. Он отыскал синий карандаш и крупными печатными буквами стал выводить на белом мраморе камина:
Любовь — это жизнь.
Джулия вскочила, увидев эту надпись, и протянула вперед руки, словно защищаясь от нее.
— О, я ненавижу любовь, — возбужденно закричала она. — Ненавижу!
— А мне думается, что это болезнь, — задумчиво произнесла Джозефина. — Может быть, все мы больны, потому и не умеем любить.
— Вам бы следовало, сударыня, произвести новый опыт, — оборвал ее Джим. — Я знаю, что такое любовь. Я размышлял об этом. Любовь есть цветение души.
— Запишите, — повторил Лилли.
И на мраморной облицовке камина появилась вторая строчка:
Любовь есть цветение души
Джим взглянул на надпись.
— Правильно. Вы пишете без ошибок, Лилли!.. Итак, продолжаем. Когда любишь — душа цветет. А если душа не цветет, она увядает.
— От любви расцветает душа, — с напускной торжественностью произнес Лилли, — а цветение души порождает революции!
— Браво, Лилли! — согласился Джим. — Вы вдруг прозрели и попали в точку.
— Значит, можно записать и увековечить?
И Лилли вывел на мраморе:
Цветение души порождает революции
— Теперь я понимаю, — продолжал Лилли, — зачем вы так усердно наливаете свою внутренность вином. Вы хотите, чтобы у вас расцвела душа.
— Вы необыкновенно проницательны, — против обыкновения спокойно ответил Джим. — Я много раз замечал: когда я люблю, я испытываю прилив энергии. Я физически ощущаю ее здесь. — Он ткнул себя пальцем в верхнюю часть живота. — Это потому, что душа становится шире. И если бы у меня не бывало таких приливов энергии и бодрости, я бы давно околел.
— Довольно с меня! — встала со своего места Тэнни. — Я нахожу, что все вы сегодня поглупели. Да и поздно уже.
— Вот, — не слушая ее и уже встав с кресла, торжественно произнес Джим, указывая на Клариссу: — она — Любовь. А он — Трудовой Народ. Все надежды — на эти две силы. — И широким жестом он изобразил соединение Аарона Сиссона с миссис Броунинг.
— Как интересно! Со времен детства я не участвовала
— Никогда, — ответил тот.
— Прощайте, — сердито перебила их Тэнни. — Вы все ужасно мне надоели.
— Жалко вас. Прощайте, — поклонился Джим.
— Нам всем надо идти, если мы хотим еще застать поезд подземки.
Все общество, за исключением Джима, скоро собралось и по узким, мокрым от дождя улицам подошло к станции подземной дороги. Роберту с Джулией и Клариссой надо было ехать на запад, Лилли с женой жили в Хэмпстэде, а у Джозефины и Аарона была общая дорога в Блумсбэри.
Спускаясь в подземный вокзал, Роберт обратился к Джозефине и Аарону.
— Надеюсь, — сказал он, — что мистер Сиссон проводит вас до самого дома, Джозефина. Ведь он живет в ваших краях.
— В этом нет никакой необходимости, — смущенно ответила Джозефина.
Общество разделилось. Приходили уже последние поезда. Станция была полупуста. Среди ожидавшей публики было много пьяных. Подземные артерии Лондона после полуночи являют особенное зрелище. Все здесь представляется необычным и жутким.
— Как я ненавижу этот Лондон, — горячо воскликнула Тэнни. По происхождению она была наполовину норвежкой и большую часть жизни, до замужества с Лилли, прожила в Норвегии.
— Я тоже, — поддержала ее Джозефина. — Но кому приходится зарабатывать себе средства на жизнь, тот привязан к этому городу. Я охотно вернулась бы в Париж. Но что я буду делать во Франции, — там ведь теперь не заработаешь. Когда вы с мужем возвращаетесь в деревню?
— В пятницу, — ответил Лилли.
— Очень рада за вас. А когда вы едете в Норвегию, Тэнни?
— Вероятно, через месяц, — отозвалась Тэнни.
Подошел поезд. Они не без труда пробрались в тесноту вагонов. Мужчины бранились между собой. Кое-кто спал. Кучки подгулявших солдат во весь голос орали песни.
— Это правда, что вы порвали отношения с Джимом? — спросила Тэнни.
— Да. Он стал нестерпим, — ответила Джозефина. — Его истерические капризы и эгоизм не знают пределов…
— Приходите к нам завтракать, — пригласил Лилли Аарона.
— С удовольствием. Благодарю вас, — поклонился Аарон.
Лилли написал свой адрес на визитной карточке и передал ее Сиссону. Поезд, скрежеща тормозами, уже останавливался на станции. Аарон и Джозефина сошли, чтобы пересесть на другой поезд.
VII
Ночью в сквере
Однажды, в воскресенье, Джозефина пригласила Аарона Сиссона поужинать с ней вечером в ресторане. Они заняли место в уединенном уголке, и за бутылкой бургундского она стала выспрашивать у него историю его жизни.