Флейта для чемпиона

Медведев Валерий Владимирович

Как раз после этих слов из подъезда во двор вышел Вениамин. Он расслабленно тряс кистями рук и делал маховые движения то левой, то правой ногой. За ним следовал Тарас Сидякин, к прочему снаряжению которого добавилась ещё и большая золотая рама на плече. Тем временем, отложив в сторону микрофон, как бы совершив комментаторское, самообслуживание, Цветков стал готовиться к прыжку, а Вадим Масюков поспешно отвёл в сторону Вениамина Ларионова. Но ещё поспешней в противоположную сторону отвлекла Тараса Елена.

– Где обещанный человек с флейтой?
–

голосом разгневанной богини спросила она Сидякина.

– Только что звонил ему из автомата, сказал, что дядя приехал из Воронежа. На вокзал ездил встречать. Сейчас приедет.

– Флейту срываешь, Сидякин!

– Так я же уже тебе говорил, что маслом начал писать Ларионова. Получше любой флейты.

– А я тебе тоже уже говорила, что портрет портретом, а флейта флейтой. Иди позвони ему ещё раз!
– сказала Елена.

– Гуляева, - позвала Елену Надежда Фокина из судейской беседки, - тут с протоколами неладно!

– Бегу!
– крикнула Елена и, погрозив пальцем Сидякину, устремилась к беседке.

– Ну, что?
– заговорщицки спросил Вадим.
– Как насчёт "под чужой фамилией и за чужую команду"?

– Я думал, ты шутишь...
– улыбнулся Вениамин.

– Надо выручить человека... Ты же вроде соглашался?

– Я тебе сказал - надо подумать, - уклончиво ответил Ларионов.

– Ну, думай... Он сказал, что, в случае чего, может заплатить. В ресторан с хорошенькой девочкой сходишь. Тебе нужны деньги?

– Деньги всем нужны, - задумчиво ответил Ларионов.
– Ладно, я подумаю. А сам-то ты что его не выручишь, если это так уж важно?

– Я не в форме... А ты подошёл к своему пику, судя по результатам. И потом, там такой соперник, что только Ларионов и сможет... Да, Цветков хочет с тобой тренироваться на разряд. Ты не против?

– Ну почему же против? Он парень способный... А что это у тебя за книга?

– Да так...
– Масюков повернул книгу обложкой к Ларионову.

– "Правовые основы физической культуры и спорта", - прочитал вслух Вениамин.

– Знаешь, спортсмен ведь должен быть не только в спортивной форме и норме, но и в правовой. Надо уметь качать свои мышцы... и права... Ты-то сам вот, ты парень умный, ты как считаешь?

– А что я?
– ответил Ларионов.
– Вот услышал новый спортивный лозунг... Ты нрав. Спортсмен всегда должен быть в правовой форме, - сказал он, делая ударение на слог "пра" и норме... Лишь бы не в левовой...
– В этой фразе Веня нажал на слог "ле".

Вадим улыбнулся шутке Ларионова и отошёл в сторону.

– Ты чего?
– обернулся Веня к Сидякину, который пытался надеть на его голову багетную раму.

– Да вот раму к тебе примеряю... То есть не к тебе, а к твоему портрету, - почтительно заулыбался Тарас.

– А...
– рассеянно произнёс Ларионов, думая о чём-то своём и отступая от Сидякина.

Он пятился до тех пор, пока не столкнулся спиной... Ларионов обернулся

и увидел Таню Цветкову. Она посмотрела в угол, на нос, на предмет, сделав всё, что было в её силах, чтобы взгляд получился с поволокой, и сказала:

– Между прочим, Ларионов, я у тебя давно хотела спросить, да вокруг тебя всё вертятся то болельщики, то поклонницы, то вообще... какие-то подозрительные личности...

– Спрашивай, - сказал Ларионов, оглядываясь вокруг себя - ни болельщиков вокруг, ни поклонниц, ни подозрительных лиц как будто бы не было.

– Ну вот... занимаясь спортом, ты, вероятно, преследуешь какую-то цель.

– Преследую, - улыбнулся Ларионов, - только она от меня всё время убегает.

– Ларионов, я тебя серьёзно спрашиваю, а ты... Ну вот ты, вероятно, хочешь стать в спорте положительным героем, и вот каким? Просто выдающимся спортсменом, или просто чемпионом страны, или просто чемпионом мира?..

– Хорошенькое "просто", - снова улыбнулся Ларионов и тут же добавил, то ли шутя, то ли серьёзно (этого Ларионова не разберёшь часто: шутя серьёзничает он или серьёзно шутит): - Кем, значит, я хочу быть?.. А никому не скажешь?

Таня всем своим существом, и телом и душой, изобразила полное сохранение тайны на всю жизнь.

– Гераклом я хочу быть!

Теперь Таня Цветкова всем своим существом выразила уже не то что, мол, говори, я могила, пытать будут, не скажу, что ты мне говорил, - теперь на её лице было написано: "Ну, знаешь, и хватил же ты, Ларионов, через край, нет, даже "через край света"!.. Геракл, Греция - это же как раз край света и есть, то есть был, ну, там ещё Египет..."

– Я вот на днях смотрел фильм об одном положительном герое, только не в спорте, а... неважно, в чём. Знаешь, какое впечатление?.. Как будто меня весь сеанс сахаром кормили!.. Одним сахаром. Полтора часа!.. А Геракл двенадцать подвигов совершил: будучи младенцем, ещё в колыбели, он разрушил козни своих врагов и легко расправился с двумя змеями, посланными убить его, и с Немейским львом сражался, трёхглавым Кербером, трёхголовым великаном Герионом, со Стимфалийскими птицами, Лернейской гидрой, имевшей всего девять голов! И при этом остался совсем живым, без единого кусочка сахара в поступках. Представляешь?!

– Вот, вот!
– оживилась Татьяна, повторяя за Вениамином.
– Будучи младенцем, ещё в колыбели, он разрушил козни своих врагов и легко расправился с двумя змеями, посланными убить его.

После этого она со смешком произнесла что-то непонятное:

– Нет, это надо же! Как повторяется история!.. Ну, тютелька в тютельку.

После этого она помрачнела и не сказала, а как-то даже изрекла:

– А что, если Геракл думает, что он Геракл, а его окружающие из него незаметно Сизифа сделали. И вместо того, чтобы совершать подвиги, Геракл занимается сизифовым трудом: вкатывает это он камни на гору, а они себе преспокойно скатываются вниз.