Флинкс на распутье

Фостер Алан Дин

— Вам и так не видать ни новой работы, ни премии! Покойникам заработок ни к чему.

— А может, нам все же удастся заключить сделку? — предложила Вандерворт.

— Какую еще сделку? — с подозрением спросил главарь.

— Вам нужен генный инженер. Для нас же важнее мутант.

Клэрити не верила собственным ушам. Она пятилась от женщины, которую совсем недавно считала лучшей подругой, и остановилась, только уперевшись в стену.

— Извини, дорогая, но ситуация слишком серьезна, и приходится идти на уступки.

Клэрити ответила возмущенным шепотом:

— Я не должна была слушать

твои бредни! Флинкс не опасен! Если кто и опасен, так это ты, воплощение зла и продажности.

— Раз ты обо мне такого мнения, то не вижу причин оправдываться перед тобой. — Вандерворт отвернулась и снова повысила голос: — Так что скажете? Вы ведь уже разрушили лабораторию на Тоннеле. Я всего лишь заурядный администратор, к тому же не работаю больше на «Колдстрайп». Забирайте Клэрити и проваливайте.

На этот раз ответила блондинка:

— Нам нужны оба: девчонка и мутант. Торговаться с тобой не вижу смысла — у нас все преимущества. Если сомневаешься в этом, попробуй выбраться отсюда.

— Что ж, можно рискнуть, но тогда кое-кто из вас расстанется с жизнью, — выкрикнул Дабис. — Но было бы куда лучше для всех разойтись без лишних трупов.

Блондинка ответила после долгой паузы:

— Мы обдумаем ваше предложение.

— Только не тяните время, — предупредила ее Вандерворт. — А то мы и правда задумаемся о том, как отсюда выйти.

В эти минуты она, казалось, постарела на несколько лет. Поглаживая сломанную руку, она поймала ненавидящий взгляд Клэрити.

— Ну-ну, милочка, не надо смотреть такой злюкой, — раздраженно пробормотала Вандерворт. — Тебе это просто не идет, а мне — ни жарко ни холодно.

— Знаешь, — сказала Клэрити, — когда-то мне ужасно хотелось стать похожей на тебя. Я восхищалась тем, с какой легкостью ты совмещала науку с бизнесом и всегда добивалась своего, причем без чужой помощи.

— Ты верно заметила, я во всем полагалась только на себя. И намерена продолжать в том же духе. Жаль, что мы расстаемся. Ты все-таки лучший специалист в своей области, но я заменю тебя следующим в списке лучших. Незаменим в данной ситуации только наш молодой человек.

***

Озеро покрылось рябью. Внезапно вода утратила прозрачность; Флинкс больше не испытывал отрешенного блаженства. Он скорее ощущал, чем видел, что Пип с Поскребышем парят неподалеку, и почему-то ему было известно, что их безмятежности тоже пришел конец.

Над поверхностью озера по-прежнему скользили чьи-то силуэты, но от их спокойствия не осталось и следа. Теперь их движения исполнились демонической злобы, враждебности. И тут Флинкс ощутил, что он вовсе не единственное разумное существо в водах странного озера. В его глубинах кто-то шевелился, но это слишком далеко — не рассмотреть. Там, где толща воды была холодной и темной, некто огромный и бесформенный напрягал все свои силы, пытаясь дотянуться до него и высечь искру в его сознании, подобно тому, как кремень при ударе о кремень дает огонь. Силуэты, заполнившие бездну, казались почему-то знакомыми.

Флинкс корчился, рвался из своих невидимых пут. Зеленая масса поблекла, а демонические лица застыли и остекленели. Флинксу казалось, будто он поднимается к поверхности озера, легкий, как поплавок. Однако, всплыв, он не так обрадовался,

как испугался. Что-то явно не в порядке. Когда он находился под водой, ничто не затрудняло его медленного, мерного дыхания. Теперь же, вернувшись в воздушную среду, он жадно хватал ртом воздух. Глаза вылезли из орбит, а легкие работали, словно кузнечные мехи. Рядом с ним содрогались в корчах два живых клубка — Пип и Поскребыш.

***

Когда саркофаг на левитационных носилках остался без присмотра, его отнесло к стене, где он натолкнулся на бетонную преграду. Вспомогательный ящик из бежевого прастосплава, в котором находилась система жизнеобеспечения, тряхнуло, и в одном из шлангов для подачи сонного газа возникла трещина. Монконкви наверняка бы заметил ее при очередном профилактическом осмотре, но сейчас он был занят совершенно иным делом.

И вот теперь в трубку поступал воздух, в то время как газ просачивался наружу. Постепенно состав воздуха внутри саркофага приблизился к нормальному. И хотя контейнер был герметичным, он не был звуконепроницаемым.

Вскоре до Флинкса донеслись возбужденные голоса спорящих и звуки перестрелки. Но смотровое окошко было закрыто, и в контейнере царила такая же кромешная тьма, как в пещерах Длинного Тоннеля.

Флинкс изо всех сил боролся с сонливостью. Последнее, что ему удалось припомнить, — как он, сидя на кровати в гостиничном номере, смотрел трехмерную передачу. Пип тогда свернулась калачиком рядом в кресле, а Поскребыш гонялся за собственным хвостом вокруг люстры. А сейчас Флинкс лежит на спине, неподвижный, точно скованный по рукам и ногам, в каком-то ящике, куда вместе с ним заключены Пип и ее отпрыск. Ясно, что снаружи находятся люди, а значит, воздух там вполне пригоден для дыхания.

Флинкс попытался на ощупь исследовать свою тесную камеру, но не обнаружил никаких выступов. Зато удалось обнаружить три отверстия, совсем крошечных. Сразу вспомнилось блаженное парение в озере грез. Значит, все это время он находился под воздействием наркотического газа. Судя по онемевшим мышцам, пробыл без сознания довольно долго. Но даже несмотря на ломоту в теле, Флинкс ощущал себя здоровым и бодрым. Он дал волю своему таланту и тотчас заметил, что способен довольно четко воспринимать эмоциональное излучение в непосредственной близости от себя. Не исключено, что длительный вынужденный отдых в сочетании с наркозом обострил его восприятие. И пока он пребывал в беспамятстве, подсознание, очевидно, все-таки бодрствовало. Остались смутные воспоминания о каких-то едва различимых, но выразительных образах и бескрайней зеленой массе. Это были отголоски восхитительного мира грез.

Флинкс определил несколько источников враждебных эмоций и постарался разобраться в происходящем. Эмоции и звуки однозначно говорили о том, что рядом идет перестрелка. В бушующем море неизвестных чувств Флинкс различил два хорошо знакомых течения. Первое исходило от Анасмолии Вандерворт — этакое неповторимое сочетание алчности, ненасытности, честолюбия, надежды и ненависти. Клэрити же переполняли отвращение, страх, беспокойство и что-то еще, что никак не поддавалось определению.

И тогда он шепотом позвал Пип. Их общение не всегда проходило на телепатическом уровне.