Флинн
Шрифт:
— Именно. Такая уж у меня работа. Когда взлетает очередной самолет нашей авиакомпании, у меня всегда вырывается вздох облегчения. Я как раз выдохнул, направился в свой кабинет и тут услышал взрыв.
— Да уж, взрыв вышел громкий, — кивнул Флинн.
— Если я не упал замертво в тот момент, значит, умру естественной смертью, — криво усмехнулся Киркман.
— Загадывать не стоит, — посоветовал ему Флинн. — Как знать, что нас ждет впереди? Но скажите мне, вы, часом, не обратили внимание на троих мужчин, которые путешествовали вместе, возможно, одетых в темные деловые костюмы? Может, они даже показались вам иностранцами. Фамилии их Бартлетт,
Киркман взглянул на список пассажиров рейса восемьдесят.
— Эбботт, Бартлетт и Карсон, похоже, путешествовали вместе. Но они не иностранцы.
— Я знаю. Но вы обратили на них внимание?
— Раз уж вы спрашиваете, я скажу, что обратил. Я помню троих мужчин в темных деловых костюмах. Вели они себя очень тихо, держались в стороне от остальных пассажиров… особенно от пассажиров из Сан-Франциско.
— Почему именно от них?
— Видите ли, они летели большой компанией на какое-то театральное сборище, все друг друга знали, выпили по пути в Бостон. А когда они узнали, что с ними полетит Дэрил Коновер, великий английский актер, так просто обезумели от счастья. Нет, конечно, ничего плохого они не делали. Устроили ему восторженный прием. Он действительно знаменитость.
— И как отреагировала знаменитость?
— Достаточно терпимо. Сначала, правда, Коновер рассердился. Буркнул что-то вроде: «Я очень устал. Вас не затруднит оставить меня в покое?» Они, конечно, не отставали. Тогда Коновер спросил стюарда, не сможет ли тот незамедлительно провести его в салон самолета.
— То есть он хотел попасть в самолет раньше остальных?
— Да.
— Ему разрешили?
— Да. Я сам провел его в салон первого класса. Он сказал, что нам следовало сделать это раньше. И был прав. Действительно следовало. Вы понимаете, знаменитости требуют особого внимания. Другие люди часто им досаждают. А они имеют право на то, чтобы их оставили в покое. Обычно таких, как Дэрил Коновер, мы проводим на борт самолета через зал VIP. [11] Так проще и нам, и им.
11
VIР (very impotent person) — очень важная персона (англ.).
— Так почему Коновера сразу не провели на борт самолета?
— Не знаю. Наверное, он приехал поздно и сразу пошел в посадочную галерею.
— Билет он выкупил заранее?
— Нет. Я видел, как он оплачивал билет в аэропорту.
— А как насчет Перси Липера?
— Не знаю я никакого Перси Липера.
— Он только что стал чемпионом мира в среднем весе.
— А, вот вы о ком. Да, боксер на борту был. С расквашенным носом. Перси Липер? Я подумал, что мы с ним наплачемся.
— Почему?
— Очень уж он был возбужденный.
— Выпил?
— Нет. Сначала я подумал, что он пьян. Даже отобрал у него банку с пивом. Нет, он просто не мог стоять на месте. Пританцовывал и обнимал парня, который летел с ним.
— Вы отобрали банку пива у чемпиона по боксу?
Киркман улыбнулся.
— Есть чем похвалиться, а? Если б я знал, что он — чемпион, подумал бы дважды, прежде чем подходить к нему.
— Он крепко набрался?
— Да нет. Наверное, просто радовался жизни. Еще он произнес какое-то странное слово. Вроде бы не к месту помянул пепперминт. [12]
12
Мята перечная и название жевательной резинки.
Рука Киркмана, лежащая на столе, сжалась в кулак.
— Господи, а ведь все эти люди уже мертвы.
Глава 15
— Нет, не «то честный дух, скажу вам прямо», [13] а «то это честный дух, скажу вам прямо!»
Актеры на сцене повернулись к человеку, который орал, сидя в кресле у центрального прохода пустого темного зала.
— И до этого. Не «Куда идешь? Я дальше не пойду», а «Куда ведешь? Я дальше не пойду».
13
Здесь и далее цитаты из «Гамлета» по переводу М. Л. Лозинского.
— Послушай, Бейрд, — обратился к нему со сцены режиссер, мужчина в очках, с текстом «Гамлета» в руке.
— Нет у Шекспира «как надо, на моем мече, как надо». У Шекспира «как должно, на моем мече, как должно».
— Бейрд, а может, ты все-таки доверишься мне?
— Нет, хрен тебе, нет!
— Бейрд, прислушайся к голосу разума. Ты попросил меня прилететь из Чикаго, чтобы порепетировать с Родди.
— Он же не знает роли!
— Господи, Бейрд, а чего ты ждал? — спросил Родди, для которого решался вопрос, быть ему или не быть Гамлетом. — В прошлое воскресенье я играл в «Музыканте» в Майами.
— Мне на это насрать! — бесновался Бейрд Хастингс в темном зале. — Ты не можешь научить его произносить правильный текст, Тони!
— Давай все делать по порядку, хорошо, Бейрд? Первым делом ему надо освоиться на сцене. Эта сцена больше той, на которой он работал раньше.
— Это все разговоры, — пробормотал Хастингс. — Я хочу, чтобы вечером он играл в спектакле!
Режиссер сочувственно взглянул на будущую звезду, прежде чем вновь обратиться к продюсеру.
— Это невозможно, Бейрд. Тебе вновь придется использовать дублера Коновера. Или закрыться на несколько дней.
— Я не собираюсь использовать этого гребаного дублера! Вчерашний спектакль он провалил! Род, ты говорил мне, что играл Гамлета в прошлом году. Я знаю, что играл!
— Играл, Бейрд. В Толедо, Давенпорте, Батте. Прошлой весной. Год тому назад!
— Он войдет в роль, Бейрд, — пришел на помощь Роду Тони. — Через несколько дней. На эти дни тебе лучше закрыть спектакль.
— Я не могу его закрыть. Если я закрою его на несколько дней, то на спектакле можно ставить крест. Если вы, парни, хотите работать, занавес должен подняться и сегодня. А как он поднимется, если этот болван не знает слов?
— Не знаю, но зато могу спеть «Семьдесят шесть тромбонов», — огрызнулся Род.
— Дай нам возможность спокойно поработать, Бейрд. Выйди из зала, а мы продолжим репетицию.
— «Гамлет» написан не вчера!
— Пожалуйста, Бейрд. Позволь нам порепетировать. Мы же стараемся.
Когда Бейрд Хастингс вылетел из темного зала, за ним последовал призрак Элсинора, Флинн.
Бейрд прямиком направился в маленький бар-ресторан, сел за дальний столик, крикнул официанту: «Налей мне чего-нибудь, в двойном размере! Джина мне! Смешай мне мартини!»