Флинн
Шрифт:
— В коридоре ждет мистер Хастингс. Хочет повидаться с тобой.
— Я знаю. Читал об этом в газетах. Или прочту.
— Пригласить его в кабинет?
— Валяй, Коки. Преодолевая страх и колебания, мы ищем путь к спасению. После его ухода я тоже покину этот кабинет. Собираюсь посетить школу Картрайта. Немного отдохнуть и расслабиться, если ты понимаешь, о чем я.
Коки улыбнулся.
— Следующий ход очевиден, инспектор.
— Неужели? Действительно.
Бейрд Хастингс вошел в кабинет Флинна, так и
— Вы неплохо сыграли роль прокурора. Едва ли у меня получилось бы лучше. Если б я собрал пресс-конференцию.
Губы Хастингса искривились в легкой улыбке.
— Поверите ли, но в данный момент у меня нет никакого желания допрашивать вас. Мне не хочется разочаровывать вашу аудиторию, но…
— Я же говорил вам, инспектор, я не остановлюсь ни перед чем, лишь бы не допустить закрытия «Гамлета». Даже без Дэрила Коновера.
— Ни перед чем?
— Именно так. Пусть даже меня обвинят в этом чудовищном преступлении.
— Ни перед чем… Мистер Хастингс, это означает, что вы действительно могли его совершить.
— Карьера и благополучие слишком многих людей зависят от того, будем ли мы и дальше играть «Гамлета», даже если этот говнюк Коновер сделал нам ручкой.
— Уже и говнюк? «Я очень любил этого человека, — процитировал Флинн. — Дэрил Коновер был одним из величайших актеров нашего времени… и не только шекспировского театра. Может, самым великим, — Флинн выдержал драматическую паузу. — Мне он был и очень близким другом». Вы это сказали сами?
— А из вас получился бы неплохой актер, инспектор.
— Спасибо тебе, господи, за мои ирландские уши. Интонации они улавливают безошибочно. Разумеется, вы забыли упомянуть, что ваши благосостояние и карьера напрямую зависят от того, будут ли в Колониальном театре давать «Гамлета». С Дэрилом Коновером. Или без него.
— Я честно об этом сказал.
— Сказали, но только мне.
— Благодаря этой пресс-конференции зал снова будет полон, и мы, возможно, попадем в Нью-Йорк.
— Я и сам догадался, к чему вы клоните. Надеюсь, вы извините меня, если я не прав, но я думаю, что в вашем бизнесе такой прием называется не иначе как дешевый рекламный трюк. Я не ошибся?
— Послушайте. Люди повалят в театр, чтобы только взглянуть на меня. Меня — главного подозреваемого. Они будут сидеть в зале, смотреть на Рода, мордующего «Гамлета», но видеть они будут Дэрила Коновера, скорбеть о нем, утешать себя мыслью о том, что этого Гамлета уже никому не удастся сравнить с другим, коноверовским.
— И все это время, — добавил Флинн, — вы будете мрачно бродить по театру, составляя конкуренцию отцу Гамлета, печальный и взвинченный, дозволяя людям щекотать свои нервы мыслью о том, что именно вы, возможно, убили Дэрила Коновера и еще сто семнадцать человек. Вы тоже не без таланта, мистер Хастингс.
Бейрд Хастингс долго смотрел в
Потом вскинул глаза на Флинна.
— Вы ставите мне это в вину?
— Я думаю, что на моей памяти это самая эффектная попытка снять подозрения с главного подозреваемого.
Глава 29
— Вы только посмотрите, что у меня здесь.
Флинн изобразил искреннее изумление, обнаружив в кармане жилетки брошь, которую Ирвин Морис Флетчер прислал его дочери.
Он протянул брошь парню, который стоял рядом. Тот взял брошь.
— Камни настоящие?
— Да.
Хоккейная команда школы Картрайта закончила тренировку десять или пятнадцать минут тому назад (до этого Флинн полчаса следил, как тренер гоняет их по льду), и мальчишки, стянув потную форму с разгоряченных тел, уже засунули ее в металлические ящики.
Из душа они возвращались с раскрасневшейся от мыла и горячей воды кожей.
Одежду они натягивали прямо на мокрое тело. Сушили только волосы, которые потом аккуратно причесывали.
Проблемы с зубами были у троих. У одного недоставало верхнего зуба (из душевой он вернулся с вставным). Второму скололи два нижних. Третьему — два верхних.
Брошь Дженни переходила из рук в руки.
— Подумать только, подарить такую вещицу двенадцатилетней девочке! — воскликнул Флинн.
— Что? Эту брошь подарили Дженни?
— Да.
— А что это за красный камень? — спросил кто-то из мальчишек.
— Рубин, — ответил Флинн.
— У моей сестры есть такая брошь, — сказал мальчишка.
— Нет у нее такой броши, — возразил другой.
— Точно нет, — согласился с ним Флинн.
Повернулся спиной к мальчишкам, подошел к фонтанчику, попил водички.
Когда вновь посмотрел на мальчишек, брошь исчезла.
Парень, которому он давал брошь, надевал свитер. «На коньках ты отдыхаешь, как Бобби Орр, Тони, — говорил он кому-то. — Жаль, что во всем остальном ты ему сильно уступаешь».
У двери другой парень застегивал куртку.
С двумя сколотыми верхними зубами.
Он взял ранец с учебниками со скамьи, открыл дверь свободной рукой и вышел, ни с кем не попрощавшись. Один.
Лавируя между одевающимися мальчишками, Флинн последовал за ним.
Глава 30
Он подождал, пока парень оглянется и увидит: Флинн идет следом. В темноте белки парня белели, как два блюдца.
— Подожди меня, юноша. Составлю тебе компанию.
Мальчишка остановился. Под уличным фонарем.
— Откуда вы знаете, что нам по дороге?
— Куда бы ты ни шел, юноша, я могу сказать тебе, что идешь ты не туда.
Дыхание мальчишки участилось.
Флинн подошел к нему вплотную.
— Ты — вор.
Тело мальчишки, готового сорваться с места, напряглось.