Флора и фауна
Шрифт:
Глава 16
Валя ждала момента, но Макрухин как назло никуда из кабинета не отлучался. На вторые сутки Валентина решила остаться после шефа и опять зря — Семен Яковлевич, судя по всему, вообще в тот день домой идти не собирался. Девушка чуть не плакала — деньги Энеску уплывали, вожделенная квартира махала нежно ручкой…
Макрухин только домой собрался, приготовив отчет для венгра, как позвонил сначала Лебедев и душевно отлаял его за работников, потом Чигинцев страху нагнал. Семен принялся звонить Багире со стойким желанием придушить ее самолично и прямо сейчас, но взгляд
Макрухин, не на шутку встревожившись, позвонил Лебедеву с ультиматумом вернуть его агента на то место, откуда рос, но в ответ услышал нечто непереводимое, из которого следовало, что видел Лебедев и Макрухина и его людей на необитаемом острове, где вертолеты не летают и ничего кроме кактусов не растет. Вывод Семен сделал сам: Багира, крупно насолив селезневцам, вильнула хвостом и ушла в неизвестном направлении.
— Ну, стерва!! — грохнул сотовым по столу в раздражении. И задумался: где ее теперь ловить? И явится ли в агентство? Скорей всего нет, если эту пантеру не поймать да не приструнить, она навсегда из рук выскользнет и тогда мало доллары венгра уплывут, так еще и большие проблемы сверху появятся. Чигинцев за нее с Макрухина спросит и по полной программе. Ни крайним, ни бедным Семен с детства быть не хотел. Поэтому, убрав эмоции и иллюзии, начал спешно поднимать своих людей, кого вытаскивая из постели, кого из баров, и напрягать поисками пропавшей сучки, что головной боли прибавила всему контингенту. И главное, знал ведь, что рано или поздно это создание причинит ему огромный вред. И жалел об одном — сам ее слить вовремя не успел. Теперь, если за пару суток ее не найдет — сольют уже его.
От этой мысли не заснешь.
Макрухин всю ночь провел в кабинете, ожидая хоть каких-то вестей.
Утро его убило голосом Крайнова:
— Ее нет нигде. Из города не выезжала, никто ее не видел после девяти. В девять произошло нападение, но она была жива и даже успела нахамить соседу. После… не поверите, шеф, словно машина времени ее проглотила или во временную дыру провалилась: вещи на месте, включая леп-топ и косметичку, телевизор включен, на столе чашка недопитого чая. Но Багиры нет.
— Ты мне фантастику не рассказывай, эта сука тебе и не такой сюжет может завернуть. Рой!
— Где, Семен Яковлевич? Сдается мне, ее тихо зарыли на местном кладбище в безымянной могилке бомжа.
— Если б так! Ищи, говорю!
Наверняка транквилизатор, — мелькнуло у меня. Глаза видели, а язык не шевелился. Тело не двигалось и было чужим, посторонним, мысли были вялыми, отрывочными, но я честно пыталась их связать и соединить с тем, что видела. Мелькали лица — я слабо понимала, вижу их в первый раз или уже знакомы. Но Ивана четко отделила от остальных — этому скорпиону я по глупости доверилась, пусть чуть-чуть, но и это для меня было нечто, а он не оправдал, не проникся, не понял, значит, первый, кого я придушу, когда приду в себя, будет он. А в себя я приду и выживу, потому что теперь у меня есть четкая цель — он. А пока есть цель, есть жизнь.
Меня красили, гримировали, делали что-то с волосами. Я в ярости кусала всех до смерти: и эту элитную блондинистую гюрзу, и того усатого дегенерата с фотоаппаратом, и понятно, Лейтенанта, но, увы, мысленно. Ничего, сон, как бы он ни был долог, всегда заканчивается пробуждением, а фантазии, пусть самые смелые, имеют тенденцию сбываться.
Порезвитесь пока, господа,
Интересно, который час?
— Сергеев улетает, — сухо сообщил Лебедев. — И что прикажешь мне делать? Где твоя хваленая «Никита»?
— Слили, — буркнул Макрухин.
— Что?…
— Сам напросился. Теперь Сергеев — твои трудности. Все претензии к начальству!
И обрубил связь: только тебя мне не хватало!
Еще бы узнать наверняка — слили, сучку или нет. Если да, то денег, конечно, жалко, но покой и жизнь дороже. А если нет — Макрухину конец, даже если выживет, дальнейшую свою судьбу жизнью назвать будет сложно.
Может, самому смерть Ленки инсценировать?
Потом до скончания веку искать ее по странам и городам необъятного земного шара? Опять же, как пить дать, проявится, если жива, не тот она человек, чтобы мирно сидеть в какой-нибудь деревеньке да коровам брюхо чесать. Обязательно какой-нибудь фортель выкинет, что-нибудь да замутит, Мессалина фигова!
И надо что-то делать, пока это Макрухину не аукнулось!
В двенадцать Бройслав заканчивал завтракать и внимательно слушал Гарика. Новости были из разряда неплохих.
— Витислав возвращается с нужным нам человеком, но на хвосте ведет агентов.
— Обруби.
— В Хитроу.
— Туда же и другого привезут. Взяли Багиру, но придется временно превратить ее в мертвеца. Для отвода глаз. У нее на хвосте почище, чем у Витислава — у того взвод, у этой и дивизия. Макрухин рвет и мечет, все агентство под ружье поставил, крыша его тоже не сидит сложа руки. Нашему человеку достается. Пока стрелки на людей Аббаса перевели.
— Правильно. Пока разбираются, что к чему, инсценируй смерть Ивана и этой Багиры. Пора ему на покой уходить.
— Согласен. Это лучший вариант. Все уже готово.
— Да, и позвони Макрухину. В два навестим его, узнаем результаты… Впрочем, нет, сам позвоню.
— И домой?
— Когда его секретарша досье принесет.
— Ты на нее надеешься?
— Нет. Но ты ведь подключишь наших — они ей помогут.
— А потом ее?…
— Без разницы. Главное, не наследите.
— Ок.
Бройслав хмыкнул и принялся пить чай, вдыхая терпкий и душистый аромат смеси трав. Этот запах его успокаивал.
— Привет! Шеф у себя? — располагающе улыбнулся Валентине высокий красавец в дорогом стильном костюме.
— Да. Как доложить?
Мужчина оперся о стол ладонями в тоненьких лайковых перчатках и, нависнув над девушкой, тихо сказал:
— Я от Энеску. Сейчас твой патрон вылетит из кабинета, а мы зайдем. Ты отдашь мне, что нужно моему хозяину, я — то, что нужно тебе. Поняла?
Валя закивала, зачарованно глядя в синие глаза.
Все-таки Бройслав знатный гад, таких мальчиков рядом держит. Знала бы — лучше с этим связалась, чем с Энеску.
Макрухин, правда, вылетел из кабинета и, чертыхаясь, пролетел по коридору к лифту.
Налоговая, инспектора, комиссия — началось! Теперь бы разгрести.
Ну, почему, Господи, он любит малолетних стерв?! Нет, чтоб прикипеть к какой-нибудь домашней, тихой, управляемой женщине во цвете лет. Так ничего на таких у него не ёкает — насмехается природа! Остренькое да нежненькое подавай — потом плати!
Дурак старый!
А в груди сладко, только вспомни про Ленку. Хороша была, хоть и девчонка совсем. Только в память о тех днях все ей прощал и терпел. Сколько выгнать хотел? А не мог. Глянет и… Умеет девка мужчин держать, с полоборота заводить, причем, не прилагая усилий. Только глянет — уже душе тесно становится. Тоже — природа, талант уникальный.