Флорентийка и султан
Шрифт:
Сколько таких песен ей пришлось услышать за те несколько месяцев, что прошли после ее отъезда из Парижа. Она вспомнила, как пели матросы-иллирийцы на урке «Санта Исабель», и странные горловые напевы арабских матросов с джермы, на которой они путешествовали по Нилу; песни итальянских моряков с «Санта-Маддалены» и пьяные вопли корсаров.
Неужели все это произошло с ней, Фьорой Бельтрами? Неужели это не был дурной сон? Перед ее глазами с калейдоскопической быстротой мелькали образы Авиньона и Мальты, Александрии и Каира, Стамбула и Белграда, Крита и Дижона. Ей казалось, что она
Наконец, лодка уткнулась носом в песчаный берег маленького лесистого островка посреди широкой реки.
Первым на берег сошел капитан Тамаш Запольяи. Не забывая о своей пассажирке, он ступил в воду и жестом показал Фьоре, что собирается перенести ее на берег на руках.
Поначалу она не поверила своим глазам, но капитан снова протянул к ней руки.
Убедившись в том, что это не шутка, Фьора исполнила его просьбу. Тамаш на руках перенес ее на берег, покрытый густой зеленой травой.
«Наверное, этот остров необитаем...» – подумала Фьора.
Но в следующее же мгновение, словно опровергая мысли, откуда-то из-за деревьев послышался собачий лай.
Здесь действительно кто-то жил.
Фьора увидала недалеко от берега вытоптанную в траве тропинку, по которой и направился капитан.
– Идемте за мной,– сказал он Фьоре, хотя все было понятно и без слов.
Маленькая процессия, во главе которой шагал капитан – за ним шли Фьора, рулевой Габор и матрос с бочонком для воды в руках – двинулась по тропинке в глубь острова.
Вначале пришлось идти между огромных деревьев с раскидистыми кронами, сквозь которые едва пробивался солнечный свет. Затем тропинка вывела их к небольшой лужайке, со всех сторон окруженной кустарниками и лесом.
К немалому изумлению Фьоры, на лужайке паслись козы. Не обращая никакого внимания на шагавших мимо них людей, они продолжали мирно щипать густую сочную траву.
– Непуганые,– засмеялся Тамаш, показывая рукой на коз.– Наверное, дикие.
Габор потрепал козу по загривку.
– Слишком уж они холеные для диких коз. Взгляните, даже рога подпилены.
– Да, тут, наверняка, кто-то живет. Что-то я не припоминаю этой тропинки.
Габор пожал плечами.
– Да когда мы были здесь в последний раз? Лет семь назад, не меньше... Здесь, конечно, красиво, но не слишком удобно для жилья.
– Особенно в весенние разливы...
– Разве только построить дом на том холме, который высится впереди.
Миновав лужайку, путешественники прошли мимо зарослей терновых кустов, и, наконец, приблизились к подножию холма. Здесь тропинка делала крутой поворот в сторону, взвиваясь вверх по холму, к небольшой ровной площадке.
– Глядите, капитан! – воскликнул Габор.– Дом!
Впрочем хижину, которая стояла на площадке, трудно было назвать домом в полном смысле этого слова, хотя у нее были и стены и крыша, сплетенные из ивовых прутьев и даже маленькое окошко, затянутое слюдой.
Рядом с хижиной возвышался небольшой сарай, возле которого стояла собака и громко лаяла.
– Похоже, что мы здесь не слишком желанные гости,– невесело пошутил Тамаш.
– Хорошо еще, что турок здесь
– Да вот и они сами...– сказал Тамаш, заметив, как в домике открывается дверь.
Каково же было изумление путников, когда они увидели, что навстречу им вышла женщина лет сорока в простом крестьянском платье из грубой домотканой шерсти с загорелым обветренным лицом и улыбкой на устах.
– Храни вас Господь,– приветствовал ее Тамаш, низко наклоняя голову.
– Здравствуйте,– ответила она, вытирая мокрые руки о подол платья.– Что привело вас сюда, господин?
Тамаш улыбнулся в ответ.
– Не надо называть меня господином. Я – обыкновенный моряк. Здесь неподалеку,– махнул он рукой,– моя баржа. А это – мои спутники, с которыми мы плывем из Белграда в Сегед.
– Что же вы не приглашаете их подняться? А, наверное, вы боитесь собаки? Не пугайтесь. Барба,– крикнула она на пса,– а ну-ка, угомонись!
Пес тут же затих и улегся возле сарая, положив голову на лапы.
– Вот видите,– засмеялась женщина.– Он умный и послушный. А что чужих не любит, так на то он и пес.
Знаете, бывают иногда тут лихие люди... Правда, хвала Господу, до сих пор беда миновала нас. Но кто знает, что может случиться? Время сейчас такое, что надеяться можно только на себя.
Тамаш удивленно осмотрелся вокруг.
– Неужели вы живете тут одна? А где же ваш муж?
– Вы угадали, господин,– ответила женщина,– мужа у меня нет. Десять лет назад он погиб, когда турки напали на наш маленький поселок на границе. Мы жили тогда в Трансильвании. Басурмане появились ночью на черных как воронье крыло лошадях. Их было больше, чем наших мужчин. Тех, кто не погиб в схватке, они убили, а женщин и детей угнали в рабство.
– Как же вы спаслись?
– Наш дом подожгли, но мы с дочкой успели укрыться в колодце.
Тамаш тяжело вздохнул и покачал головой.
– Да, вам многое пришлось пережить...
– Что ж, с тех пор прошло много времени. Мы уже как-то успели привыкнуть к тому, что придется коротать наш век вдвоем.
– А почему вы поселились на– этом острове?
– Из-за дочки. После этой страшной бойни, которую учинили в нашем поселке турки, она долго не могла слышать храпа лошадей и дрожала, услышав стук копыт. Поначалу мы жили в лесу, но там было много диких зверей, и мы решили перебраться в какое-нибудь более безопасное место. Долго скитались, пока, наконец, не добрались до берегов Дуная. Один добрый человек сказал нам, что тут есть этот остров. Уже семь лет прошло с тех пор, как мы, с божьей помощью, живем здесь.
– Понятно...– протянул Тамаш.– Что такое жить в одиночку, я знаю, и что такое турки, мне тоже пришлось испытать на собственной шкуре. Когда-то у меня был свой корабль, и плавал я на нем по Дунаю вверх и вниз. Как-то раз, когда я был в Сербии чуть пониже Белграда, налетели проклятые басурмане и сожгли все вокруг. Хорошо, что еще самому удалось спастись... Теперь вот плаваю на чужом корабле...
Хозяйка дома сочувственно сказала:
– Что же вы стоите здесь? Заходите и спутников своих приглашайте.