Флот вторжения (Книга 2)

Тeртлдав Гарри

На Родине он так не обращался с подчиненными. На Родине у него были наслаждения, о которых он давным-давно позабыл на Тосев-3, и не последнее из них - время для раздумий. Жизненным принципом Расы было: никогда ничего не предпринимать без тщательного обдумывания. Когда планируешь в масштабах тысячелетий, какое значение имеет плюс-минус один день или год? Однако Большие Уроды действовали иначе и навязывали Атвару свою гонку, ибо сами были до отвращения переменчивыми.

– Вместе с Дрефсабом они испортили и меня, - мрачно произнес Атвар и вернулся к работе.

–

А это что за штука?
– спросил Сэм Иджер, снимая со стола одно из лабораторных устройств и запихивая в картонную коробку.

– Центрифуга, - ответил Энрико Ферми. Нобелевский лауреат комкал старые газеты (новых газет нынче попросту не было) и устилал ими дно коробки.

– Неужели там, куда мы едем, нет этих... центрифуг?
– спросил Иджер.

Ферми всплеснул руками, и этот жест напомнил Сэму Бобби Фьоре.

– Кто знает, что у них там есть? Чем больше мы сумеем захватить, тем меньше придется зависеть от разных случайностей. .

– Это верно, профессор. Но чем больше мы возьмем с собой, тем медленнее сможем двигаться и тем более уязвимую мишень будем представлять для ящеров.

– В ваших словах есть смысл, но с другой стороны, надо воспользоваться случаем. Если после переезда мы не сумеем наладить работу, которую от нас требуют, то с таким же успехом могли бы оставаться в Чикаго. Мы покидаем город не как частные лица, а как работающая лаборатория, - сказал Ферми.

– Вы здесь главный.
– Иджер закрыл коробку, обвернул ее маскировочной лентой и достал из кармана рубашки карандаш.
– Как правильно написать "центрифуга"?

Когда Ферми назвал слово по слогам, Сэм большими черными буквами написал его сверху и по бокам.

Пока он оборачивал коробку с другой центрифугой, у него кончилась лента, и Сэм вышел в коридор, намереваясь раздобыть еще один рулон. В кладовой ленты хватало; в эти дни Металлургическая лаборатория получала все лучшее из того, что осталось в Чикаго. Сэм уже собирался вернуться и дальше помогать Ферми, когда из соседней комнаты вышла Барбара Ларсен. Матовое стекло двери, из которой она появилась, было заклеено бумажными полосками, - если поблизости разорвется бомба, осколки стекла не разлетятся, как кинжалы, во все стороны..

– Привет, Сэм, - сказала она.
– Как дела?

– Неплохо, - ответил он, и помолчав, добавил: - Устал только. А как у вас?

– Примерно так же.

У Барбары еще оставалась пудра, но ее слой не мог скрыть темных кругов под глазами. Причиной низко опущенных плеч была вовсе не кипа папок, которую тащила Барбара. В большей степени это вызывалось недостатком сна, чрезмерной работой и сильным страхом.

Иджер помешкал, потом спросил:

– Хоть что-нибудь хорошее слышно?

– Вы имеете в виду - о Йенсе?
– Барбара покачала головой.
– Я уже готова сдаться. Внешне я еще продолжаю что-то предпринимать. Только что оставила у Энди Рейли записку на случай, если Йенс все-таки вернется. Написала ему, куда мы едем. Вы ведь знаете Энди?

– Это сторож? Конечно, я его знаю. Хорошая мысль, он надежный парень. А куда

мы едем? Никто не удосужился мне сказать.

– В Денвер, - ответила Барбара.
– Если сможем туда добраться.

– В Денвер, - повторил Сэм.
– Знаете, я там играл. По-моему, тогда я играл в составе "Омахи". Но почему Денвер? Нам же черт знает сколько придется туда добираться.

– Думаю, в этом частично и заключается план, - сказала Барбара.
– Ящеры не суются в те места, особенно с началом зимы. Там мы будем в большей безопасности, и возможности для работы лучше... если, как я говорила, мы сможем туда добраться. Понесу-ка я это вниз, - сказала Барбара и подхватила папки.

– И мне тоже пора, - сказал Иджер.
– Берегите себя, слышите? Я разыщу вас при отправке конвоя.

– Хорошо, Сэм. Спасибо.

Она зашагала по коридору к лестнице. Сэм провожал ее глазами. "Скверно получается с ее мужем", - подумал он. Сейчас даже она сама стала свыкаться с мыслью, что Йенс не вернется. Но как бы плохо ни было Барбаре, она оставалась слишком привлекательной и слишком симпатичной, чтобы обречь себя на вечное вдовство. Иджер сказал себе:

"Ладно, что-нибудь придумаю, когда представится случай. И если представится".

Но не сейчас. Сейчас надо возвращаться к работе. Сэм обвязал лентой коробку со второй центрифугой, затем, кряхтя, поставил обе коробки на тележку. Подошвой армейского ботинка он нажал на перекладину и наклонил тележку в удобное для перевозки положение. Этому фокусу Сэм научился, подрабатывая грузчиком в одно из межсезоний. Научился он и тому, как спускать нагруженную тележку вниз: - перемещать ее задом было медленнее, зато куда безопаснее. А судя по словам Ферми, с каждым из отправляемых приборов нужно обращаться как с незаменимым.

Когда Иджер спустил тележку на первый этаж, он даже вспотел от натуги и сосредоточенности. Большая часть лужайки перед Экхарт-Холлом была покрыта маскировочной сеткой. Под нею, уповая на удачу в защите от бомбардировщиков ящеров, собралась разношерстная коллекция армейских грузовиков, автофургонов, пикапов с брезентовым верхом, автобусов и легковых машин. Их окружали часовые в форме. У них были заряженные винтовки с примкнутыми штыками. Охрана требовалась не столько оборудованию, сколько бензобакам, откуда моментально могли высосать все горючее. Баки были залиты полностью, а в истерзанном войной Чикаго бензин ценился дороже рубинов.

Сэм понимал назначение далеко не всех вещей, которые грузили люди. Один выкрашенный в оливковый цвет "студебекер" был доверху забит не чем иным, как брусками черного, пачкающегося материала. На каждом красовался аккуратно выведенный через трафарет номер. Как будто кто-то разобрал на части объемную головоломку и намеревался, очутившись в Колорадо, собрать ее снова. Но для чего эти штуки?

Сэм обернулся и спросил об этом человека, застрявшего позади него в погрузочной "пробке".

– Это графитовые стержни для управления реактором. Они замедляют движение нейтронов, и потому атомы урана имеют больше шансов захватить их.