Фокус-покус от Василисы Ужасной

Донцова Дарья

Я прочитала ему краткую лекцию о святом Валентине и услышала в ответ, что:

а) праздник этот не наш, его придумали торговцы, чтобы продать всякую ерунду и залежалые конфеты;

б) Олег этой даты не понимает;

в) на все другие даты я исправно получаю от него подарки;

г) он устал;

д) он устал;

е) он устал;

ж) и вообще день посвящен влюбленным, а мы давно женаты!

Тут я потеряла самообладание и в совершенно недопустимых выражениях объяснила мужу, что получение сковородки на Новый год и электрочайника на день рождения никак нельзя

считать приятным сюрпризом. Женщине обидно находить под елкой кухонную утварь, она сразу перестает ощущать себя прекрасной дамой.

– Сковородка нужная штука, – уперся Олег.

– Ага, – не сдалась я, – можем пойти за ней вместе и купить в любой свободный день. Но вручить чугунину на Восьмое марта! Следующий этап: ты даришь мне спиннинг с крючками, а потом спокойно берешь его и идешь ловить рыбу!

Олег притих.

– Что же, по-твоему, настоящий подарок? – выдавил он в конце концов из себя.

– Нечто восхитительное, нежное, потрясающее и абсолютно бесполезное, – заорала я, – не набор вилок, не клизма, не крем для обуви, – вещи, безусловно, полезные, но их никак нельзя считать презентом. И еще, не следует вручать жене таблетки для похудения, антицеллюлитные колготки и талон на посещение стоматолога.

– Ты очень капризная, – взъелся Куприн, – и то плохо, и это нехорошо. Вон Мишка преподнес своей Галке шоколадку «Аленка», так она очень счастлива была. Между прочим, кретинская сковородка таких денег стоила, точно ее из платины сделали.

Разругавшись, мы легли спать в разных комнатах, потом ссора забылась, но, видно, у Куприна оказалась не такая уж плохая память, потому что на последнее Восьмое марта он подарил мне халат, совершенно невероятный, сшитый из холодной, противно скользкой материи. Пеньюар не имел пуговиц или завязок, а расцветке его может позавидовать взбесившийся попугай. Носить его было невозможно. После душа так и хочется натянуть нечто уютное и мягкое, к тому же тонкая ткань так и норовила соскользнуть с плеч, но сетовать было нельзя. Я получила то, что хотела: нечто потрясающее и абсолютно бесполезное. Сердиться на Олега, вновь продемонстрировавшего глупость, было бы бестактно, муж чувствовал себя героем. Я повесила халат в ванной и иногда делала вид, что пользуюсь им. Вот теперь он и на самом деле оказался к месту.

– Я просто тащусь, – завизжала Майя, – только застегни его, и выйдет супер.

– Пуговиц нет.

– Заколи булавками.

Я выполнила приказ.

– Ну, как?

Майя щелкнула пальцем.

– Уже ближе, основную тенденцию мы уловили, но чего-то не хватает!

Я нацепила кудрявый парик, шляпу, выпятила нижнюю губу.

– Ничего, ничего, – бормотала Майя, – но я не могу понять… Точно! Смотри, Вилка, у него из выреза придурочной кофты волосы торчат! А у тебя их нет.

– Естественно! Я же женщина.

– Без растительности никуда!

– И где я тебе ее возьму?!

Майя вытаращила глаза, затем схватила карандаш для бровей и, не обращая никакого внимания на мои протестующие вопли, быстро закрасила мне кусок кожи от шеи до того места, где начинался бюстгальтер.

– Не, – процедила она, – не то, похоже на плохую татуировку…

Что же делать? Что? А! Стоять, не шевелиться!

Я, испугавшись ее дикого вида, послушно замерла на месте. Маечка схватила ножницы и унеслась в коридор. На этот раз послышался не звон, а возмущенный лай нашей собаки Дюшки и оглушительный грохот.

– У вас в кухонных ящичках такой бардак, – сообщила Майя, – еле-еле нужное нашла!

– Что именно? – попыталась уточнить я.

– Не мешай, ну-ка отвернись, – велела Майя.

По моей груди пробежалось что-то холодное, потом стало липко, резко запахло химией. Я чихнула.

– Будь здорова, – весело пожелала Майя, – во,супер.

Я повернулась к зеркалу и взвизгнула. В разрезе халата торчали волосы, черные, удручающе натуральные.

– Классно! – радовалась Майя. – Тебе нравится?

Я кивнула и, собрав все мужество, поинтересовалась:

– Что ты со мной сделала?

– На клей шерсть приклеила.

– Чью?!

– Дюшину. С хвоста обстригла, ей, правда, не понравилось, чуть не цапнула меня, – подпрыгивала будущая звезда, – теперь ерунда осталась! Надвигай шляпу на лоб, становись вон на тот толстый словарь, и можно щелкаться.

– И зачем я должна на книгу громоздиться? – не поняла я.

– Дурочка, – усмехнулась Майя, – Антон Локов высокий, а у меня рост метр шестьдесят, у тебя вместе со шляпой столько же, а на фотке я должна ниже певца выглядеть.

Признав ее правоту, я взяла книгу, встала на нее и спросила:

– Теперь здорово, да?

– Оно так, – протянула Майя, – как это ни смешно, но выглядит очень похоже, но чего-то не хватает, чего же?

Помучившись некоторое время, мы сообразили, в чем дело. Забыли самую приметную деталь – цепочку, свисавшую между ухом и ноздрей. Майя, полная энтузиазма, завопила:

– Волоки свои брюлики.

– У меня их нет.

– Что, даже самой завалящей цепочки не отыскать?

Решив не вдаваться в подробности, я принесла коробочки, в которых женская половина семьи хранит драгоценности. Майя перебрала цацки тонюсенькими пальчиками и разочарованно сообщила:

– Ничего хорошего, одна ерунда.

– Но цепочки есть. – Я решила восстановить справедливость.

– Они совершенно не подходят.

– А вот эта?

– Она золотая, тонюсенькая, а у Локова серебряная, с крупными звеньями.

Мы приуныли, задача казалась невыполнимой, и тут меня осенило:

– Знаю!

– Что?

– Сейчас! – закричала я и кинулась в коридор.

Спустя несколько мгновений, увидев принесенную мною цепь, Майя обрадовалась:

– Просто супер! Где ты ее взяла?

– От ванны оторвала, – призналась я, – у нас к ней пробка привязана!

Найдя нужный аксессуар, мы поняли, что теперь возникла следующая проблема: каким образом прикрепить цепь к моему лицу. Впрочем, с ухом трудностей не было, я просто зацепила за него одно звено цепочки, но вот нос! Сколько я ни впихивала в него холодную железку – успеха не достигла.

– Ну-ка втяни воздух и не дыши, – приказала Майя.

Я попыталась удержать цепочку рекомендованным способом, но не преуспела в этом.