Фокус
Шрифт:
— Все хорошо, — через несколько секунд отвечает она. Слышу, что голос напряженный и подрагивает, но это лучше, чем мой вариант. — Понимаю, что если мужчина — Мужчина, то он такой во всем. Не бывает мужчин, который одну женщину выставляют в январскую зиму, а другую носит на руках.
— Что она сказала, маленькая?
— Это не имеет значения. Важно, что сказал ты.
— Я люблю твой светлый мозг, выдумщица, — говорю, ни капли не лукавя. Хотя только полный идиот на моем месте не понимал бы, как ей на самом деле сейчас больно. Не удивлюсь, если снова плачет, но зарывается
Почему не может быть просто хорошо и спокойно?
— Твоя очередь рассказывать, Эльфенка.
Она нервно смеется.
Так я узнаю историю о Красивом Летчике и Скромной Влюбленной Девочке, которой не повезло связаться не с тем мужчиной. Так я узнаю, что она никогда не станет встречаться с не_свободным мужчиной и что хоть ей уже целых двадцать восемь лет, она до сих пор не умеет защищаться от боли.
— Эльфенка? — Я должен сказать ей что-то, чтобы почувствовать улыбку.
— Да, мой вредный Фенек? — шепотом говорит она.
— Надеюсь, моя крепость не поддастся напору долбаной авиации?
Пауза…
И смех.
Тихий и немного судорожный, но такой искренний, что я и сам начинаю смеяться в ответ.
— Твоя крепость потому и твоя, что она — твоя.
В жизни не слышал ничего приятнее.
Завтра, когда мы оба немного остынем от встрясок сегодняшнего — вернее, уже вчерашнего — дня, я предложу ей приехать. И, может быть, у нас все получится.
Мы желаем друг другу приятных снов, и я даже посылаю ей воздушный «чмок», радуясь, что моя выдумщица больше не плачет и обещает в кои-то веки написать мне первой и пожелать доброго утра.
Но утро у меня совсем не доброе.
Потому что я просыпаюсь… с голой Леной в моей постели.
Нет, она не лежит на мне, не прижимается. Просто вытянулась рядом, подперев голову кулаком, и одеяло сползло с ее груди ровно настолько, чтобы это выглядело «ой, совсем случайно… но, может быть, ты захочешь опустить еще ниже?»
— Доброе утро, мой хороший, — улыбается Лена, и я чувствую, как ее взгляд ползет по мне, словно сканер. Ниже груди, до живота, и еще немного. Она с вызовом прикусывает губу. — Некоторые вещи не меняются, даже если ты пытаешься доказать, что это не так.
Прекрасно понимаю, о чем она: я здоровый нормальный мужик, причем с недотрахом, и утренний стояк — естественная реакция моего организма вне зависимости от того, есть в моей постели женщина или нет. Из-за этого, кстати, пришлось выдрессировать себя спать на животе, потому что Самая Главная Женщина в моей жизни любит врываться ко мне по утрам без стука и предупреждения. А иногда и ночью.
— Какого хрена ты залезла в мою постель?
Наверное, моим голосом сейчас можно запросто молоть камни в муку.
И дело даже не в том, что в очередной раз мое «нет» переврали, перекрутили и просто забили на него хер. Дело в том, что уже утро — и Соня в любой момент может зайти в комнату. После вчерашнего разговора перед сном увиденное может стать для нее лучшим свидетельством того, что папа — обманщик.
Я быстро встаю, натягиваю домашние штаны и выразительно жду, пока лена придумает ответ. У нее на лбу написано, что вариант
— Пошла на хуй отсюда, — говорю максимально жестко.
Она нервно теребит пальцами край одеяла, делает вид, что мои слова нанесли ей смертельную рану. Хотя, отчасти так и есть. Только ранена не она, а ее раздутое самолюбие на пару с уверенностью, что достаточно голой влезть к мужику в койку — и его можно тут же тепленьким брать за яйца.
— Еще раз повторить?
— Андрей, ты не можешь так… — Лена видит, что на меня это не действует и быстро меняет тактику: нервно опускает ноги с постели, нарочно бросает одеяло, чтобы я видел, неблагодарная скотина, от чего отказываюсь. Как будто отношения можно спасти очередным перепихоном. — Долго будешь строить из себя обиженку?
— Одевайся, у тебя пять минут.
— Мне нужно привести себя в порядок! — кричит мне вслед Лена, но я просто закрываю за собой дверь.
В эту часть моего прошлого.
Я закрываю дверь в эту женщину, и плевать, что это предложение неправильное со всех сторон.
Глава двадцать первая: Йори
— Нууууу…. — Оксана смотрит на фотографию моего Фенека, вертит телефон в руках и делает вид, что это не снимок тридцатилетнего мужчины, а заморская диковинка, а она — самый квалифицированный специалист по распознаванию подделок. И без ее авторитетного мнения я должно буду немедленно оборвать все контакты с этим человеком. — Симпатичный.
Она возвращает мне телефон, но даже не пытается сделать вид, что все нормально.
И я уже начинаю жалеть, что поддалась на уговоры и чуть ли ни первый раз в жизни уступила собственной слабости немножко выплеснуть распирающее изнутри счастье. После вчерашних эмоциональных качелей я едва ли поспала пару часов и, проснувшись утром, первым делом заглянула в телефон, чтобы убедиться, что мы действительно разговаривали, и все это мне не приснилось. Но с облегчением выдохнула только когда Андрей прислал сообщение около восьми утра, что временно будет не на связи, пока будет «разбираться с проблемой». Я понимаю, что речь идет о его бывшей, которую ему придется куда-то определить, и с трудом подавляю желание не написать с ответ, что некоторым женщинам пойдет на пользу хотя бы временное переселение на северный полюс к медведям. Но держу язык за зубами, прекрасно понимая, что мужчине все равно виднее, как и «в куда» решать вопросы со своими бывшими женщинами.
Даже если меня все равно убивает мысль о том, что они будут вместе. Пусть и последние несколько часов.
А Андрей, как назло, присылает мне свою фотографию: в той самой темно-серой толстовке с объемным воротником вокруг шеи, которая так ему идет. И под которую мне хочется запустить пальцы, прикоснуться к теплу, возможно, пробежать пальцами по ребрам и узнать, наконец, щурится ли мой хитрый лис, когда ему щекотно. Или смешно морщит нос? Или сразу громко хохочет?
В мои глупые фантазии вторгается ледяная мысль о том, что там, очень далеко, с ним рядом другая женщина, которая готова на все, чтобы его вернуть. И она просто счастливица, потому что знает все то, о чем я пока даже боюсь мечтать.