Фонарь под третий глаз
Шрифт:
Он молчал, лицо его при этом напоминало застывшую маску. Мне не удалось прочесть на нем намерения расправиться с нами немедленно, поэтому я продолжала развивать тему:
— Так вот, Марусь, батюшка хочет единоличной власти. Кроме того, он одержим идеями расизма и горячо ратует за чистоту славянской расы. Тебе это никого не напоминает?
Подружка, побледнев, прошептала:
— Гитлера…
— В точку, молодец! У отца Валентина та же мания…
— Да что вы понимаете, невежды! — вскочив, загремел Валет так, что у меня на мгновение заложило уши. — Что вы можете понять своими куриными мозгами?! Оглянитесь! Кругом одни
В глазах святого отца горел сумасшедший огонь.
— Он псих, — убежденно произнесла Манька вполголоса. Я ей так же тихо ответила:
— Я поняла это, как только увидела литературу, которую он читает. Скажу даже больше: он опасный псих! Слова о силе убеждения и веры — не более чем слова. Рано или поздно Валет решит, что власть можно только захватить. И тогда… Тогда мы будем иметь второго Адольфа.
— Славка, но ведь надо же что-то делать!
— Спокойно, Маня, уже все делается. Во всяком случае, я очень на это надеюсь. На данный момент наша задача — тянуть время…
Валет, увлеченный своими мыслями и до этой минуты бегавший из угла в угол, остановился и посмотрел на нас пустыми глазами. Согласно последним исследованиям в области судебно-медицинской психиатрии, такие глаза бывают у шизофреников в периоды обострения и у маньяков, совершающих очередное кровавое злодеяние. Мы с Манькой здорово перепугались, прижались друг к другу и дружно задрожали в предчувствии скорой и мучительной гибели.
Валет сделал пару шагов в нашу сторону и уже спокойно спросил:
— Ну, души заблудшие, исповедаться не желаете? Как духовное лицо могу отпустить вам грехи.
— Нет на нас грехов, — смиренно ответствовала Маруська. — Но исповедь, конечно, не помешает. Только позже. Сперва скажи нам, как же ты на нас вышел?
Священник посмотрел на подружку грустным взглядом:
— Это настолько просто, что даже стыдно об этом говорить. Впрочем, готов удовлетворить ваше любопытство. Во-первых, уважаемый Серафим Карлович с готовностью сообщил, у кого находится копье, и даже предоставил ваши фотографии вкупе с адресом. Чалдон, кстати, вспомнил, что вы крутились неподалеку от… того места, где убили Корнилова. Я, конечно, приказал обыскать ваши квартиры. Мои олухи нашли копье, а вот вас — нет. Но тут — просто подарок судьбы. Вы самолично являетесь в мой приход…
— Куда? — не поняла Манька.
— В церковь мою, — пояснил отец Валентин. — Ох, и цирк вы там устроили! Особенно мне понравилось, как ты, — Валет кивнул в мою сторону, — молилась на церковную лавку. Ну, а потом за мной увязалась какая-то машина с дурацкой коброй на капоте. Пришлось ехать сюда в сопровождении эскорта. Но я не возражал. Напротив, был только рад этому обстоятельству,
— Вполне, — кивнула Манька.
— Что ж… Тогда вам пора.
— В каком смысле? — холодея, уточнила я. — Мы никуда не спешим.
— Зато я спешу. А вас, кстати, уже заждались там, — Валет многозначительно поднял указательный палец вверх.
Маруська посмотрела на потолок гаража, ничего там не увидела и спросила:
— Где?
Священник не ответил. Он поднял подругу с пола и отконвоировал ее к одному из стеллажей. В отличие от Маньки, я знала, что имел в виду Валет, когда говорил, где именно нас ждут.
«Что-то спасатели задерживаются, — с легкой паникой подумала я. — Если они не появятся в ближайшее время, то скорая встреча с господом нам обеспечена».
Отец Валентин тем временем тщательно привязывал Маньку к вертикальной стойке стеллажа. Маня, кажется, смирилась с судьбой и сейчас издавала лишь жалобное поскуливание, надеясь, наверное, тронуть сердце нашего убийцы.
— Батюшка, а как же мое последнее желание? — в отчаянии воскликнула я.
— Извини. Ничего не получится. У меня через час важная встреча, я никак не могу на нее опоздать.
Сокрушенно вздохнув, Валет подошел к «Ягуару» со стороны водителя. Я замерла: сейчас он обнаружит работающий телефон под пассажирским сиденьем, и тогда можно будет считать, что операция по нашему спасению блестяще провалилась.
Однако ничего не произошло! То ли батюшка действительно спешил, то ли очередной раз задумался о судьбе России, но отсутствие телефонной трубки в гнезде осталось незамеченным. Впрочем, Валет даже не сел за руль. Он просто вставил ключ в замок зажигания и завел двигатель… Я сразу сообразила, какую казнь придумал для нас злодей: мы просто задохнемся от выхлопных газов, и все. А потом, если нам повезет, сам и закопает наши тела прямо на участке. Может быть, даже прочитает какую-нибудь молитву, приличествующую случаю.
— Святой отец, ты нарушаешь главную христианскую заповедь — не убий, — предупредила я Валета. — Да и зачем нас убивать? Ты сам говорил: жестокость — не твой метод, только сила убеждения…
— Все верно, но… Вы знаете, у кого копье, можете кому-нибудь рассказать, а мне это совсем ни к чему. Вы уж не обижайтесь и постарайтесь понять: жертвы неизбежны! — Отец Валентин немного взгрустнул, а потом закончил: — Я помолюсь за вас.
Затем он перекрестил сперва Маруську, потом меня и вышел, тщательно заперев за собой дверь, даже подергал ее для надежности. Мы с Маруськой остались один на один с мягко урчавшей дорогой машиной, в одночасье ставшей для нас убийцей.
— Славка, как ты думаешь, сколько нам еще осталось? — всхлипнула Манька.
Я пожала плечами:
— Понятия не имею. Помещение довольно просторное… Может, пара часов, может, чуть больше…
— У-у-у! — в голос завыла подруга. — И чего мы Игната не слушали? Говорил же он: уймитесь, не суйтесь в это дело… Нам бы последовать совету умного человека!
Думаю, сии кощунственные Манькины слова — влияние момента. Свою подругу я знаю достаточно хорошо и могу смело предположить — сказано это под влиянием минуты. Не имея под рукой никакого другого объекта для вымещения гнева, Манька, естественно, набросилась на меня: