Forbes: от просчетов к прорывам. 30 уроков великих бизнес-лидеров
Шрифт:
Если существуют волны на финансовых рынках, то, вероятнее всего, они есть и в деловой карьере. По мнению Роберта Пректера, он испытывал и продолжает испытывать такие же взлеты и падения, как и участники фондового рынка. «Прогнозируя поведение рынка, я также планирую количество подписчиков своего информационного бюллетеня».
Он получил некий эквивалент третьей волны рынка «быков», правильно предсказав поведение фондового рынка в 1980-е годы, однако его прогнозы в 1990-е оказались не столь удачными. А его неизменно пессимистический тон в течение «бурных девяностых» и в первые годы нового тысячелетия вызвал немало критических замечаний. Оппоненты Пректера утверждали, что пропагандируемая им волновая теория Эллиотта менее убедительна, чем традиционный технический анализ. Роберт Пректер часто предсказывал коллапсы фондового рынка и называл низкие уровни основных индексов, к которым фондовый рынок в действительности даже не приближался.
Вот как описывает это Эрик
Роберт Пректер отстаивает свои прогнозы двумя способами. «Во-первых, – говорит он, – мы имеем дело с теорией вероятности. Все люди в моем бизнесе пытаются предугадывать ситуацию на фондовом рынке. Но необходимо учитывать качество прогнозов. Не думаю, что кому-нибудь еще, кроме меня, удалось предсказать всеобщую манию».
Пректер указывает на увеличение точности его прогнозов в последние годы. По мнению обозревателей на сайте Market-Watch, сервис финансовых прогнозов на основе волновой теории Elliott Wave Financial Forecaster (EWFF) оказался одним из немногих, кому удалось заработать деньги во время коллапса рынка в 2008 году. А в сентябре 2009-го сообщалось об успехе EWFF на высококонкурентных рынках:
По сути, сейчас складывается впечатление, что пессимизм себя оправдал. За последние 12 месяцев, вплоть до июля [2009 года], EWFF поднялся, по оценкам Hulbert Financial Digest, на 11,4 процента, тогда как индекс с реинвестированием дивидендов Wilshire 5000 Total Stock Market упал на 20,03 процента.
Последние три года EWFF добился, в годовом исчислении, 3,58-процентного роста прибыли, тогда как совокупная прибыль Wilshire 5000, также в годовом исчислении, снижалась на 5,78 процента. Последние десять лет EWFF добился, в годовом исчислении, 1,2-процентного роста прибыли, тогда как совокупная прибыль Wilshire снижалась на 0,26 процента в год.
Роберт Пректер точно предсказал катастрофический скачок фондового рынка в 2007 году. По его мнению, это была вершина классической пятой волны. Он соглашается с теми, кто утверждает, что этот пик был достигнут из-за «легких» денег. «Но, – продолжает он, – дешевые кредиты стали результатом общественного настроя на деньги».
Кредит не возникает ниоткуда. Он не приходит от Федеральной резервной системы. Когда мы наконец вошли в пятую волну, заемщики сказали, что хотят занимать деньги, поскольку у них не будет проблем с выплатой долгов. Таким образом, они продемонстрировали свой оптимизм. А кредиторы сказали: «Мы верим, что эти люди вернут нам долги. Даже если у них нестабильное финансовое положение, но они хотят приобрести жилье, мы готовы профинансировать эту покупку». Полагаю, такой безудержный оптимизм должен привести нас к выводу, что эти люди вряд ли задумываются над своими действиями.
Роберт Пректер рассматривает текущий момент своей карьеры как начало бурной стадии рынка «быков»: «Хорошо, что я фактически оказался на пятой волне. По-моему, сейчас ситуация улучшается. Я глубоко верю в это».
В его карьере прогнозиста поведения фондового рынка было немало высоких взлетов и глубоких падений, но одним из элементов его опыта, который мало кто пытается анализировать, является его фирма Elliott Wave International, специализирующаяся на прогнозировании поведения рынка. Самую продуктивную свою ошибку Роберт Пректер совершил, как ему кажется, на «медвежьей» фазе своей карьеры.
«Я находился в то время на четвертой волне, – говорит он, – которая тянулась достаточно долго. Просто замечательно, что кризис [см. историю Пректера о его самой продуктивной ошибке] случился в самом конце. Хотя это обычная картина на фондовом рынке, в конце коррекции вы получаете рецессию или войну.
В начале 1990-х годов дела в издательском бизнесе, специализирующемся на анализе розничного (мелкого, индивидуального) инвестирования, шли неважно. Поэтому я решил противостоять тенденции к снижению прибыли, подвигнув мою собственную компанию Elliott Wave International публиковать результаты анализа для таких учреждений, как банки, страховые компании и пенсионные фонды. Оказалось, что в 1990-е годы финансовое положение подобных организаций заметно улучшилось, благодаря чему принятое мной решение обеспечивало нам рост, тогда как многие аналитические службы, ориентирующиеся только на розничное инвестирование, пребывали в глубокой депрессии.
Для создания нового подразделения я нанял сторонних аналитиков, специализирующихся на разных рынках (таких, например, как валютный рынок, рынок процентных ставок
Чтобы организовать продажу новых услуг, пришлось создать отдел сбыта, поскольку учреждения редко реагируют на маркетинговые мероприятия, отдавая предпочтение телефонным звонкам, презентациям и личным визитам. Пытаясь заинтересовать профессионалов этим новым предприятием, я назначил первым своим аналитикам высокую заработную плату и заключил с ними ряд соглашений об участии в прибыли компании. Я пообещал им еще больше повысить зарплату в случае, если мое начинание окажется удачным. Просто я стал на их место и представил себе, какая система оплаты устроила бы меня.
По мере того как розничный бизнес увядал буквально на глазах, наш институциональный бизнес процветал. К 1999 году у нас уже работала примерно дюжина аналитиков, которые изучали все институциональные услуги, и примерно такое же количество штатных сотрудников насчитывалось в отделе сбыта. Но подчас несдерживаемый рост бизнеса порождает чувство самоуспокоенности.
Неудовлетворенность результатами деятельности институционального подразделения возникла во втором квартале 1999 года. Мой генеральный директор уволился ранее в том же году, и волею обстоятельств мне пришлось внимательнее присмотреться к работе подразделения. Обнаружились не очень приятные вещи. В частности, я обратил внимание на непомерное разбухание расходов. Например, сотрудники отдела сбыта часто ездили в зарубежные командировки, причем их командировочные расходы включали затраты на, скажем так, приятное времяпрепровождение (оплата тройных «капучино», мини-баров в гостиничных номерах, билетов на корриду, посещение гольф-клубов и поездки на роскошных лимузинах). Вместе с тем деловые результаты этих командировок, как правило, оказывались более чем скромными. Тем не менее я верил в искренность их оправданий и не подозревал в недобросовестности. Руководитель отдела сбыта, как выяснилось впоследствии, не оценил моего терпимого отношения к таким «шалостям».
Примерно во втором квартале того же года у нас произошло небольшое снижение объемов сбыта. Аналитики с самыми высокими уровнями заработной платы возмутились, когда узнали, что доплата к их жалованью, определяемая размером полученной компанией прибыли, сократилась буквально на пару процентов. Правда, их возмущение не произвело на меня особого впечатления, поскольку я понимал, что такой заработной платы, какую они получали у меня, им не предложит ни одна компания. Но я и предположить не мог, что разумные люди способны на столь резкую негативную реакцию на в общем-то самое заурядное событие. Оказывается, кое-кто из моих служащих взял крупный ипотечный кредит и рассчитывал на постоянное приращение своих доходов. Перемена, с которой столкнулись эти сотрудники, чрезвычайно плохо повлияла на их отношение ко мне и компании в целом.
Приблизительно в то же время руководитель отдела сбыта и один из высокопоставленных аналитиков начали, несмотря на соответствующие ограничительные положения в трудовом договоре, плести интриги с одним из наших конкурентов, а также с рядом сомнительных личностей из финансового мира. Они договаривались похитить мое институциональное подразделение. В частности, заговорщики начали переманивать оставшихся наших институциональных аналитиков и сотрудников отдела сбыта, соблазняя их еще более высокими заработками. Они обещали им создать новую компанию, акции которой будут принадлежать каждому из сотрудников. Стремясь оказать более сильное воздействие на наших аналитиков, сепаратисты все лето убеждали их в том, что дела в моей компании очень плохи и что, продолжая работать в ней, они ставят под угрозу собственное будущее. Снижение прибыли (и, соответственно, заработков личного состава), которое действительно имело место у нас в компании в течение двух кварталов подряд, делало доводы заговорщиков еще более правдоподобными. Впоследствии мы обнаружили на компьютере уничтоженное письмо от руководителя отдела сбыта, в котором аналитикам сообщали о том, что выплата им заработной платы может вообще прекратиться, но он (руководитель отдела сбыта) изо всех сил сражается с руководством компании за права и благосостояние сотрудников. Со временем мы также узнали, что в личном разговоре он посоветовал служащим не задавать мне вопросов об ухудшении положения компании, поскольку я, мол, все равно солгу. Паранойя охватила многих наших институциональных аналитиков, причем от меня всю эту информацию тщательно скрывали. Никто из них не поговорил со мной об этом прямо, поскольку им сказали, что «отступникам», кто бы ни оказался в их числе, не будет предоставлена возможность работать в новой команде. Членам же этой «группы избранных» обещали, что после совершения «переворота» они невероятно разбогатеют, а я, напротив, тотчас же обанкрочусь. Иными словами, никто из «отступников» не должен рассчитывать на снисхождение – все они потеряют работу. Итак, метод кнута и пряника сделал свое черное дело, и все заинтересованные лица держали рот на замке.