Форексмен
Шрифт:
Филипп ушёл из общаги и, побродив по улицам, забрел в бар. Чем, в общем-то, сам себя удивил.
«Рыженькая Майя мне тогда тоже понравилась. В чем-то она даже симпатичнее этой,но почему-то мысли о ней вылетели у меня из головы, едва она вышла за дверь Мишиного пентхауса, – сидя за стойкой бара, Филипп погружался в раздумья. – Может, потому, что она проститутка, а к таким девушкам на подсознании не может быть чувств. Она воспринимается как сексуальный объект, плюс объект, которым обладали многие,
В питейном заведении, созданном для людей с тонкими кошельками, собралось слишком много нарушителей антитабачного закона. В дыму звучал хохот. Бармен, кроме своей прямой обязанности разливать напитки, выступал в роли ди-джея, меняя в старом музыкальном центре диски с шансоном. Филипп еще раз окинул взглядом этот бедлам и подумал, что если попытаться представить самое отстойное злачное место на планете, вообразится не что иное, как этот бар.
«Может – не может, объект – не объект… К чему ты клонишь?» – спустя некоторое время поинтересовался голос.
Филипп ждал своего внутреннего собеседника. Он нуждался в совете и чтобы совет этот исходил от того, кто схож с ним по уровню интеллекта.
«Просто рассуждаю. Мне нужен тот, кто ответит: возможно ли испытать чувства по интернету? И как вообще быть, если в интернете кто-то понравится?»
«Не сомневайся – еще как возможно! – с приятельским задором отвечал голос. – Тем более, молодому парню, в последний раз испытавшему сильные чувства аж три года назад. Для твоего возраста – гигантский срок! В тебе сейчас такой переизбыток гормонов, что ты можешь страстно влюбиться в кого угодно. Включая изображение на экране. Тем более, это не просто изображение, это живой человек перед камерой, она где-то есть и вполне может быть с тобой»
«Опасно, – подумал Филипп, хлебнув пенного напитка. – Влюбиться в картинку и не получить взаимности…»
«В том-то и дело. Рано или поздно природа свое возьмет. Втюришься в какую-нибудь злобную своенравную стерву-эгоистку, а потом в любовной страсти и сумасшествии станешь её куклой. А стерва эта тебя любить не будет. Почему? Потому что она только-только рассталась с двумя якобы любимыми, и с её гормонами все в порядке. Она свое «отработала», отлюбила. А ты будешь похож на сумасшедшее животное, выпущенное из зоопарка в брачный период»
«Чересчур пессимистично. Не все женщины злобные стервы-эгоистки, это глупости»
«Может, глупости, но хорошим парням обычно попадаются именно они»
В тот вечер Филипп напился.
На выходе из прокуренного полуподвального бара, за хамское воззвание и толчок в плечо пришлось зарядить одному пьянице в челюсть. На шум выбежало двое озлобленных собутыльников, пришлось удирать. Благо никто из них твердо на ногах не стоял, и погоня длилась метров пятьдесят.
У Филиппа заиграла кровь, он малость ожил. Хотя ненадолго. Вернувшись в общагу перед самым её закрытием, он поспешил
На следующий день было открыто три ордера. Все три в итоге дали убыток.
Потом – контрастный душ, перерасчёт и снова три сделки. Спустя несколько часов их пришлось закрыть из-за бесперспективности. Разумеется, со знаками минус.
«Это уже не смешно. Что не так в моих действиях?» – спрашивал Филипп, но ответа не получил.
Он сидел в тишине, наблюдая за неспешным движением графика евро/доллар. Вообще, последние несколько недель не отличались особой волатильностью; рынок был тих и порой сутками двигался в боковом направлении. Затем следовали небольшие всплески, затухания, коррекции. Цена возвращалась и продолжала толкаться в узком коридоре бокового тренда. Такой штиль идеален для редких, но прогнозируемых сделок. Однако Филипп почему-то терпел провал за провалом. Ему нужен был шторм. С Форексом он стал азартным и нетерпеливым, чего раньше, будучи степенным и рассудительным, никогда за собой не замечал.
Рынок раскрывал в нем скрытые черты характера. И чем дальше, тем становилось опаснее. Неожиданные качества стали формировать новую личность. Что-то изменялось, что-то в корне преобразовывалось. Выжидательность охотника подменялась суетливостью жертвы. Сдерживаемая и лишь в редких случаях проявляемая агрессия переходила в открытую ярость. В него словно подселили другого, и теперь этот другой боролся за право взять над ним лидерство.
Чем теплее и солнечнее дни, тем невыносимее просиживать их в тесной комнате. Окно здесь западное, и до обеда проходилось сидеть чуть ли не в потемках. Хотя, по опыту предыдущих лет, с приходом жары этот фактор будет только к месту.
Филипп давно не делал уборку. Налетающая слой за слоем пыль образовывала серый панцирь, а в разбросанных вещах скоро можно будет проводить археологические раскопки.
Под звук фильма о биржевой торговле, который он еще не видел, Филипп налил в ведерко воды и, поглядывая на экран, стал протирать различные предметы. Какой-то мужик в костюме рассказывал давно известные истины. Видео пестрило банальностями, от которых уже тошнило.
Замечено, что многие «гуру» рынка любят твердить одно и то же, не в силах рассказать нового.
«Почему так? Неужели в этой сфере больше нет ничего, что могло бы меня удивить? Хорошо, пусть не удивить, хотя бы заинтересовать. Эти господа часами сотрясают воздух, а на выходе понимаешь: из сказанного ими ты не понял ровным счетом ничего. Точнее, понял всё, но не почерпнул никакой полезной информации»
Филипп отставил ведерко и поместил в дисковод носитель с видео от Константина Фихмовского. С той осени тренинг-лекция пересматривалась уже десять раз. И хоть нового оттуда взять тоже уже нечего, но каждый просмотр вдохновлял и дарил уверенность.