Форма жизни

Ливадный Андрей Львович

На Кайла он больше не обращал никакого внимания, но, заметив, что хозяин оазиса покосился на своего подопечного, небрежно обронил:

— Тебе стоит вбить в его голову немного послушания, а то ведь забредёт к тебе какой-нибудь незнакомый урод, потом горя не оберёшься.

* * *

Это был первый в его новой жизни урок.

Гнев Кайла иссяк так же внезапно, как вспыхнул, а оставшуюся на его месте сосущую пустоту тут же заполнил целый сонм противоречивых чувств.

Во-первых, пришёл запоздалый страх, во-вторых, он испытал жгучий стыд перед Гоумом. В-третьих…

Да

что там говорить… Кайл ощущал себя полным идиотом. Униженный, голый, он стоял, не зная, что ему делать, и в этот миг ненавистный Изменённый вдруг подошёл к нему и потрепал по плечу.

— Со мной было хуже, — внезапно произнёс он. — Учись не давать волю чувствам, а если уж дал, так сумей довести свою ярость до логического конца. — Он опять жутковато усмехнулся и выразительно чиркнул себя ребром ладони по горлу.

Кайл, дрожа и краснея, потянулся за разрезанной на две половины одеждой, а Онжилай, больше не обращая на него внимания, пошёл вслед за Гоумом в глубь оазиса.

Подняв распоротый надвое защитный балахон, за который его сознание по инерции цеплялось, как за последнюю реликвию, оставшуюся от прошлой, утерянной навсегда жизни, Кайл вдруг ощутил на себе ещё один взгляд и невольно поёжился.

Резко обернувшись, он увидел Беат, которая стояла, беззастенчиво разглядывая его.

Кайл машинально закрылся одеждой, а она пожала плечами и тоже пошла в глубь оазиса к приземистым постройкам, сложенным Гоумом из серой, нарезанной прямоугольными блоками вулканической породы.

Никто не осудил его, не наказал за спонтанную вспышку гнева, словно выплеснувшаяся наружу ярость являлась в этом новом для Кайла мире нормой.

* * *

Последующие часы оказались настолько перенасыщены событиями, что Кайлу попросту некогда было вспоминать о своём недавнем поведении и жестоком, полученном от Онжилая уроке.

Гоум действительно взялся врачевать пришедшую к нему троицу, если, конечно, тут уместен термин, означающий исцеление живого организма.

Только вдоволь насмотревшись на Изменённых, Кайл смог наглядно убедиться, какую неоценимую услугу оказал ему старик. Если бы металлическая проказа, поразившая его раны, получила возможность свободно распространяться по телу, то один Селен ведает, каков был бы облик юноши спустя пару месяцев после инфицирования.

Онжилаю и его молчаливому другу Даккару повезло в этом смысле намного меньше — их тела были в буквальном смысле изуродованы: участки серебристой, насыщенной металлом кожи, как модифицированной впоследствии, так и самостоятельно переродившейся в негнущийся, неприятно поблёскивающий покров, перемежались со здоровой плотью в хаотичном беспорядке, отчего тело нагого Онжилая казалось раскрашенным под пустынный камуфляж, какой иногда наносят на свои защитные балахоны человеческие воины.

Прежде всего Гоум загнал троих путников в палатку из грубой водонепроницаемой ткани, где они долго и тщательно мылись под его беззастенчивым, строгим контролем. Когда с их тел была удалена вся пыль и грязь, а плоть неприятно засверкала пятнами поражённых участков, Гоум, не успокоившись на этом, обрил всех наголо, пощадив лишь Беат, которой он оставил на голове сантиметровый ёжик медно-рыжих волос.

Кайл, который выполнял роль разнорабочего, таская воду, относя в специальный очаг

тряпьё, которое когда-то было одеждой, а теперь могло называться разве что лохмотьями, поначалу старался не смотреть на Изменённых, но, когда разделась Беат, он не выдержал — скосил глаза в её сторону.

Беат действительно была молода, чуть старше его самого, может, на год или два — в таком возрасте различия почти не ощущаются. Она оказалась вполне сформированной женщиной, и Кайлу оставалось только внутренне изумиться, как сильно искажала, уродовала её облик та гнусная, на его взгляд, одежда, которую он только что отнёс в очаг и сжёг, испытав при этом непонятное удовольствие.

Мысли о Беат после брошенного на неё украдкой взгляда становились всё навязчивее. Он гнал от себя её образ, но тот упорно маячил перед мысленным взором Кайла…

…В ложбинке между её грудей неприятно поблёскивал металл, да ещё одно обработанное пятно овальной формы расползлось по бедру. Оба очага поражения, насколько мог судить Кайл, были локализованы достаточно быстро, и изменения в структуре тканей не успели глубоко проникнуть в её организм.

По-видимому, как и в его случае, рядом с Беат в момент Изменения находился кто-то более старший и опытный. Чья-то добрая рука ограничила очаги поражения и не только остановила распространение металлизированных пятен, но и модифицировала их, придав податливой в тот момент поверхности поражённых участков форму универсальных разъёмов, куда впоследствии, при желании самого изменённого, можно было подключать внешние устройства.

Кайл ещё слабо разбирался в тонкостях того искусства, которым владел Гоум. Он мог наблюдать лишь внешнюю часть процесса, а суть происходящего при этом в большинстве случаев оставалась за кадром.

Первой в руки целителя попала Беат. Онжилай попробовал было протестовать, но Гоум просто не стал его слушать, напомнив, что тут распоряжается он.

Беат уложили на жёсткий стол из полированного камня.

Гоум принёс поднос со склянками, в которых были насыпаны или налиты различные вещества. Чтобы Кайл не путался, он называл их просто: жёлтый порошок или фиолетовая жидкость.

Поначалу процесс лечения шёл однообразно и утомительно. Гоум требовал различные реактивы, которыми он обрабатывал поражённые участки кожи, а затем долго, иногда по полчаса кряду, наблюдал за малейшими изменениями в структуре поражённых тканей, за их цветом, плотностью и иными, ведомыми только ему признаками.

Всё это время Кайл вынужден был стоять подле, не смея заговорить с Гоумом, который, насупясь, молчал, изредка проводя по обезображенной коже особой металлической палочкой, острой с одной стороны и уплощённой на другой.

Маясь от вынужденного безделья, Кайл волей-неволей смотрел на Беат. Несколько раз они встречались взглядами, но она тут же отводила глаза, словно мучительно стыдилась всего происходящего с ней.

Кайлу было понятно и знакомо это чувство, он лишь подумал, что, имея на своём теле два изменённых пятна, глупо переживать по поводу третьего.

Участок поражённой кожи, куда попало то, что Гоум назвал «плевком», находился на правой стороне её шеи. Серебристая проволока, пронзающая плоть щеки и причиняющая Беат особенно сильные мучения, видимо, появилась не так давно вследствие разрастания поражённого участка.