Форма жизни
Шрифт:
Столетов подчинился.
Спустившись, он попытался взглянуть в лицо техника, но тот уже отвернулся, ухватившись за края освободившейся лестницы.
Через минуту триплекс ходовой рубки с ноющим звуком откинулся вверх, и из образовавшегося проёма поднялась голова исследовавшего кабину Толмачева.
— Тут на первый взгляд всё чисто. Можешь забирать его. — Голова в серебристом шлеме кивнула в сторону Столетова. — Мне потребуется некоторое время, чтобы проанализировать состояние бортовых систем.
— Ладно. Я оставлю тебе пару человек. — Скрягин жестом выделил двоих из сопровождавшего его конвоя. — Следите
Столетова повели к выходу из ангара.
Никакого дружеского участия. Холодные взгляды и твёрдые жесты. Эти ребята знали цену человеческой жизни, и выражение их лиц вытапливало из души Антона последнюю надежду на благополучный исход их безумной затеи.
Ангар опустел. Снайперы ушли с периметра балкона вслед за конвоем, сопровождавшим Столетова, а подле инфицированной машины остались лишь пятеро техников, но только Толмачев работал внутри, а четыре его помощника осматривали машину снаружи. Чуть поодаль, соблюдая разумную дистанцию, застыли двое охранников.
Жизнь Толмачева круто изменилась в связи с его внезапной командировкой на «Европу» — он был избавлен от ежедневного прессинга со стороны фон Брауна и всевозможных проблем, связанных с техническим обеспечением многочисленных проектов корпорации.
По сути, у него сейчас осталась только одна задача — исследовать ту форму внеземной жизни, которая охотно паразитировала на марсианской технике. Инфицированными образцами были заполнены два огромных зала, причём подразделения корпорации, занимавшиеся их отловом, явно отдавали предпочтение машинам андроидного типа, которых скопилось уже более сотни. Все они были надёжно закреплены сейчас в специальных захватах и окружены защитными полями, которые делили пространство залов на бесчисленное количество цилиндрических ячеек. Толмачеву эти помещения «Европы» неприятно напоминали спецучреждение для умалишённых — трудно описать зрелище, когда более сотни человекоподобных машин корчатся в своих узилищах, изрыгая при этом мольбы и проклятия на десятке основных языков Земли…
Размышляя таким образом, он вскрыл фиксаторы и поднял легковесный защитный кожух, расположенный за пилот-ложементом. Там начинался узкий технический лаз, через который можно было проникнуть в специальный отсек, где располагались основные модули бортовой кибернетической системы.
Отставив лист обшивки в сторону, Толмачев наклонился и… обомлел.
В узкой горловине лаза он увидел голову и плечи андроида.
В первый миг Анатолий потерял дар речи, а когда секундный шок прошёл, то заорать он уже не смог — металлические пальцы, покрытые холодной пенорезиной, сомкнулись на его горле, безошибочно угадав расположение кадыка за складками посеребрённой ткани.
— Тихо, Толя, — произнёс дройд, на всякий случай сжимая пальцы так, что глаза Толмачева полезли из орбит. — Твоё появление тут снимает множество проблем, но лишь в том случае, если ты поведёшь себя разумно, — добавил он.
Из горла Анатолия наконец вырвался сипящий свист.
— Правильно. — Андроид опёрся локтём свободной руки о край технического проёма и с нечеловеческой силой поднял своё тело из лаза. — Мы с тобой будем говорить очень тихо. — Он толкнул Анатолия к стене рубки и полностью вылез.
— В ангаре есть охрана? — тихо спросил андроид. Он не ослабил давления на горло Толмачева, и тот смог лишь судорожно кивнуть.
— Сколько и где?
Анатолий соображал на удивление быстро. Он никогда не отличался выдающейся храбростью или корпоративным патриотизмом, поэтому разжал два пальца и, хрипя, указал ими в нужном направлении.
Онжилай отложил автомат, аккуратно и тихо, так, чтобы он не звякнул о металлический пол рубки, и достал из-за отворота истрёпанного костюма автоматический «стайгер» с навёрнутым глушителем.
В проёме технического люка появилась голова, а затем и плечи Диброва.
— Видеонаблюдение за ангаром? — шёпотом напомнил он андроиду.
Тот вопросительно посмотрел на Толмачева.
— У… мониторов… в технической… комнате… никого… нет… — просипел Анатолий, когда робот чуть ослабил давление пальцев на его кадык.
— Ты труп, если солгал, — спокойно предупредил его Онжилай, резким движением поднимаясь с пола.
Два приглушённых хлопка и сдавленный стон слились в один звук.
Дибров с автоматом в руках уже соскользнул по серебрящейся обшивке штурмовика, вызвав столбняк у четверых техников.
— Всем поднять руки! — приказал он. — К стене ангара, живо!
В недрах штурмовика послышался ноющий звук — это поднимался резервный пилот-ложемент с пристёгнутой к нему полузадохнувшейся Мари…
В технической комнате, о которой упомянул Толмачев, стало тесно, когда туда ввели четверых его помощников.
— Всем снять спецкостюмы, — приказал Онжилай. — Отказ от сотрудничества карается смертью, — предупредил он.
Дибров, покосившись на него, подумал в этот миг: играет Онжилай на их страхе, или он и впрямь спокойно перестреляет техников в случае попытки сопротивления?
Глаза Онжи — холодные, льдистые — подсказывали: «Да, я убью. У меня своя философия жизни, капитан Дибров. Те двое, что лежат сейчас на краю посадочной плиты, были такими же, как я».
Андрей перевёл взгляд на Мари. Она в этот миг освобождалась от стеснявшего движения скафандра. Её взгляд был усталым и равнодушным — видно, настал предел её выносливости и теперь события начинали скользить мимо Мари, едва осознаваемые ею.
Отдельно от всех стоял Толмачев, которому никто не приказал раздеваться. Гоум лишь снял с его головы мягкий защитный шлем, чтобы видеть лицо собеседника. Он жестом попросил Андрея не вмешиваться и отвёл главного инженера корпорации в относительно свободный угол помещения.
Некоторое время в помещении был слышен лишь шелест снимаемых защитных костюмов, потом из того угла, где уединились Анатолий с Френком, раздалось бессвязное восклицание, заставившее Диброва и Онжилая обернуться.
Неизвестно, какие доводы приводил своему бывшему подчинённому Лаймер, но Анатолий отшатнулся от него, уже нимало не заботясь о собственной жизни и предложенной Онжилаем схеме субординации.