Форма жизни
Шрифт:
— Понятно. — Андрей задумался. — Судя по данным твоей схемы, нам понадобится менее суток, чтобы выйти в точку дрейфа колониального транспорта, двигаясь с максимальным ускорением.
— В рубке только два кресла, — напомнил ему Антон. — При ускорении бывают перегрузки, ты не забыл?
— Нет, не забыл. Вместе с тобой в рубке будет находиться Мари. Френку на перегрузки плевать, а мы с Онжилаем потерпим.
— Слушай, Дибров, а что мы будем делать дальше? — задал Антон мучивший его вопрос. — Ну хорошо, я доведу штурмовик до точки дрейфа колониального транспорта. А потом?
— Попытаемся проникнуть на борт, — попробовал уклониться от прямого ответа Дибров, который сам ещё не вполне ясно
Столетов достал сигарету, прикурил, протянул пачку Андрею и глухо спросил:
— Мне непонятно, почему мы должны ввязываться в это? Неужели нельзя как-то попасть на Землю и попытаться снова жить?
— Можно, — ответил ему Андрей. — Но наша жизнь будет короткой и полной злоключений.
— А атаковав «Европу», что мы получим? Быструю и лёгкую смерть?
Дибров промолчал, глубоко затянувшись.
— Мы в патовой ситуации, Антон, — наконец произнёс он. — Силой обстоятельств мы оказались вне общества, вне этого времени, вне обычных условий выживания. Разве ты не ощущаешь этого? — Он кивком указал на сполохи призрачного сияния, медленно танцующие над руинами Нью-Даймонда.
— Да, я понимаю, что должен был уже сто раз превратиться в кусок мёртвого радиоактивного мяса, — ответил Столетов, вполне осознав намёк Диброва.
— Тогда тебе несложно будет понять, что, с точки зрения рядовых обывателей, ты теперь — загадочный монстр, скорее опасный, нежели достойный внимательного сострадания, — продолжил свою мысль Дибров. — Второй нюанс нашего положения заключается в том, что мы умудрились выжить там, где по замыслу не должен был уцелеть никто. В этом плане для корпорации «Дитрих фон Браун» мы представляем смертельно опасных свидетелей, особенно Онжилай. И, наконец, третье — на борт «Европы» доставлены не просто образчики инфицированных микромашинами андроидов, туда сейчас свезены человеческие сущности, оказавшиеся в плену механических оболочек. То, что большинство из них не лучшие представители земного общества, — это уже гримаса печальной статистики, — констатировал Андрей. — Нищие бродяги умирают без счёта, и на сотню скончавшихся в определённый момент представителей так называемого «дна» приходится очень малый процент более благополучных и разумных граждан.
— Ты считаешь своим долгом их спасти?
— У меня нет моральных долгов, — покачал головой Дибров. — Я пытаюсь найти выход из положения и стараюсь реально смотреть на вещи. Земное общество нас отвергнет, фон Браун либо убьёт, либо начнёт разбирать по косточкам в своих лабораториях, пытаясь выжать из нашей плоти зачатки новых технологий и связанных с ними сверхприбылей. Подобные варианты меня не устраивают, значит, я буду защищаться.
— Думаешь, на борту «Европы» мы окажемся в безопасности? — настойчиво переспросил Антон, которому предстоящая акция казалась не совсем разумным поступком.
— Не знаю, — честно признал Дибров. — Нет, конечно, абсолютной безопасности не будет, но, овладев колониальным транспортом, мы получим некоторую свободу выбора: в наших руках окажется его ресурс живучести и все образчики древних технологий Селенитов, об истинном значении которых не подозревает фон Браун. Мы сможем найти сторонников среди тех, кто реинкарнирован в тела андроидов, как это случилось с Френком. Наши шансы быть услышанными вырастут в сотни раз, используя бортовую аппаратуру «Европы», мы сможем вразумительно оповестить о своём существовании, без риска быть немедленно препарированными. Ты можешь выбрать любой из приведённых доводов, но прежде всего тебе следует понять — ты больше не человек, Антон. В твоей крови обращаются микромашины-симбионты. Ты — новая форма жизни, и, когда к тебе вернутся воспоминания Даккара, ты поймёшь
В своём диалоге со Столетовым Дибров коснулся лишь малой части проблем. Он сознательно не упомянул о своих подозрениях относительно третьей силы, действий которой он по-прежнему опасался. Он не стал повторно говорить о том хаосе, который неизбежно настигнет Землю в случае огласки наидревнейшей истории.
Эти вопросы были его личным моральным бременем. Он не хотел возлагать их на кого-то ещё, понимая, что в ближайшие несколько суток им придётся действовать быстро, расчётливо и жестоко только ради самого выживания.
Единственным, кто мог вполне понять и разделить его взгляды на ближайшее будущее, был Онжилай, но Дибров откладывал разговор с ним до той поры, пока они покинут Марс.
План дальнейших действий зрел в его голове, но он ещё не был готов принять его сам и предложить остальным.
Андрей, при всём своём здравомыслии, пугался того выхода, который вот уже на протяжении нескольких часов стучался в его сознание.
С этим нужно было свыкнуться, сжиться…
В рубке штурмовика царил полумрак.
Антон и Мари сидели в противоперегрузочных креслах, и их сердца гулко бились в такт томительным секундам ожидания.
— Ты всё запомнила? — едва шевельнув губами, тихо спросил Антон.
Мари кивнула, не поворачивая головы.
Точка невозвращения была пройдена несколько минут назад, и геометрически правильная, похожая на исполинский октаэдр масса колониального транспорта «Европа» уже заполнила собой все экраны обзора, затмив панораму бездонного космоса.
— Борт-07, повторите последние данные для уточнения, — раздался голос.
Столетов коснулся сенсора.
— Борт-07, крейсер «Орион», силы космической безопасности корпорации «Дитрих фон Браун». Получил серьёзные повреждения при выполнении марсианского задания. Следую в автономном режиме для ремонта, согласно пункту шестнадцать инструкции по чрезвычайным обстоятельствам.
— Почему не вышли на связь с базовым кораблём? — сухо осведомился коммуникатор.
— Мне неизвестны координаты точки его местонахождения для узкосфокусированной передачи данных! — намеренно раздражаясь, ответил Антон. Теперь он воочию мог убедиться в том, какой приём ожидал случайно выживших. — Или я должен был орать о себе на весь космос, пользуясь открытой радиочастотой? — язвительно осведомился он. — Повторяю: я был сбит, долгое время провёл без сознания, а дальняя связь у меня вообще не работает — отказали приводы антенн ориентации. Хватит меня расспрашивать, я делал всё для спасения штурмовика и своей жизни! После того как меня бросили на Марсе, единственная ремонтная база, орбита которой мне доподлинно известна, расположена здесь! У меня больше нет сил… — внезапно добавил он уже более уравновешенным голосом. — Идёт постоянная утечка атмосферы…
— Мы видим, — спокойно констатировал голос в коммуникаторе. — Не нужно психовать, пилот. Шлейф газовой утечки не так уж велик. Вам придётся потерпеть пару минут, пока мы устанавливаем связь с «Орионом». Это необходимо для соблюдения режима безопасности.
— Постарайтесь сделать это побыстрее!
— Хорошо, пилот.
Ещё несколько минут томительного ожидания.
Нервно попискивали индикаторы приборов. Тусклый свет многочисленных экранов причудливо освещал рубку.
— Нам нужны данные видеозаписи, — ожив, сообщил коммуникатор.