Форма жизни
Шрифт:
— Если пошлёт, то встретим, — спокойно произнёс Онжилай, который сидел на очищенном выступе рубки, положив на колени автомат, переданный ему Столетовым. — Не косись на меня, — сказал он Френку. — Мы с Дибровым договорились: пока не выберемся отсюда — все в одной лодке и никто никого не предаёт. Тем более что «Европа» — это приличный кусок собственности фон Брауна и атака на колониальный транспорт лежит в русле моих намерений. Так что дыши ровно, Френк.
Лаймер не ответил, лишь нервно взвизгнул приводом, поворачивая голову.
— Хорошо. Антон, мы отойдём
— Договорились. — Голова и плечи Антона вновь скрылись в люке. — Задрайте за мной крепления, — раздался изнутри штурмовика его голос.
Через два с половиной часа по поверхности затопленного бульвара прокатилась судорога. Пологая грязевая волна с глухим стоном ударила в остекленевшие гребни бугров, перекатилась через них и врезалась в стену близлежащих руин жилого комплекса, заставив его перекрытие, висевшее на нескольких кусках чудом уцелевшей арматуры, с грохотом обвалиться.
Пятнадцатиметровое тело штурмовика приподнялось над грязевым ложем: машину поднимали генераторы электромагнитного поля — современный аналог воздушной подушки, использующий вместо сжатого воздуха напряжение силовых линий планетарной коры Марса.
Как два магнита отталкивают друг друга, так и генераторы штурмовика создавали одноимённый заряд, отталкивая машину от слабого геомагнитного поля планеты.
Грязь извергалась из пробитого днища машины, она лилась потоками, скатывалась по покатым бортам, курилась паром в районе кормы и застывала причудливыми наростами хрупких сталактитов в тех местах, где внутреннее тепло работающей силовой установки подсушивало её.
Не было воя и грохота, лишь тонкий, едва воспринимаемый человеческим ухом гул заставлял осыпаться куски щебня с изгрызенных стен близлежащих руин.
Поднявшись над пузырящимся грязевым озером, штурмовик несколько минут висел неподвижно, потом, чуть кренясь на правый борт, развернулся и медленно полетел в сторону городской площади.
— Как ты собираешься заделывать пробоины, Гоум? — спросил Дибров, когда машина благополучно опустилась на площадь, утвердившись на трёх телескопических опорах, выпущенных из пробитого во многих местах днища.
— В моём распоряжении нет иного материала, кроме колоний микромашин, — ответил Френк, который уже смирился с тем, что все, включая дочь, чаще обращаются к его древней сущности, игнорируя при этом сознание Френка Лаймера. — Пока работают генераторы штурмовика, колонии микромашин будут расти и размножаться с удивительной скоростью.
— А ты сможешь контролировать их рост?
— Постараюсь. Думаю, тебе лучше заняться иным вопросом, Кайл… — не без мстительного удовлетворения он назвал Диброва именем юноши. — Мало заделать дыры в обшивке, нужно ещё добраться до района дрейфа «Европы»,
Лаймер был прав. Дибров даже не обратил внимания на то, что его назвали Кайлом. Отойдя в сторону, он присел на край поребрика, ограждающего фонтан, и задумался.
— Антон, мне нужно посоветоваться с тобой, — спустя некоторое время окликнул он Столетова, маячившего за спиной Френка. — Гоум, мы можем подняться в кабину штурмовика? Это не повредит тебе?
— Поднимайтесь, — отмахнулся Лаймер, занятый своим делом. Мари, как заметил Дибров, взялась помогать ему, а Онжилай расположился чуть в стороне, реквизировав по такому случаю сразу оба оказавшихся в распоряжении их небольшой группы автомата.
Андрей, вскарабкавшись по приставной лестнице к временно откинутому триплексу кабины, мысленно порадовался за обоих — и за Онжи, и за Мари. Их импровизированный отряд из растерянного, недоумённого, враждебно настроенного друг к другу пёстрого сборища постепенно начинал превращаться в нечто целостное. Взаимное недоверие таяло, по мере того как каждый из них тем или иным способом мирился с ожившими воспоминаниями, воспринимая их как часть своей собственной памяти.
— Что ты хотел спросить? — Антон коснулся нескольких переключателей, и из пола кабины, заполняя остатки свободного от приборов пространства, поднялся второй пилот-ложемент. — Резервный, — скупо пояснил он. — Садись.
Чувствовалось, что в рубке Антон ощущал себя полным хозяином, и Диброву это понравилось. Уверенный в себе пилот — половина успеха.
— Антон, я хочу знать, летал ли ты на «Европу»?
— Естественно. Колониальный транспорт использовался фон Брауном и раньше по принципу: «с поганой овцы хоть шерсти клок», — ответил Столетов. — Мы пару раз ремонтировались на внутренних космодромах «Европы», когда случались поломки на дальнем патрулировании.
— То есть там живёт постоянно действующий персонал?
— Нет. Всё было отдано автоматике. Хотя перед выходом «Ориона» к Марсу на «Европу» проследовало два гражданских скоростных судна, а когда мы доставляли туда отловленных в зоне дройдов, то в шлюзовых ангарах нас встречала охрана из состава службы корпоративной безопасности.
— Ясно… Значит, ситуация с поломкой представлялась вполне заурядной?
— В прошлом — да. Как сейчас, не знаю, — сдержанно ответил Антон.
— Ты можешь показать на компьютерной схеме место базирования «Ориона» и дислокацию «Европы»?
— Вполне. — Антон активировал навигационную систему, и на отведённом ей дисплее появилась условная схема участка Солнечной системы. — Вот точка дрейфа «Европы», — указал Антон и пояснил: — Колониальный транспорт как бы привязан к Марсу и движется за поясом астероидов параллельно ему.
— Значит, расстояние от Марса до «Европы» неизменно?
— Да. — Антон активировал ещё один маркер. — Вот точка базирования «Ориона», — указал он на группу сигналов, затерявшихся меж каменных обломков. — Тут несколько горнодобывающих комплексов и база технической поддержки. Крейсер охраняет этот район со времён астероидного кризиса.