Формула фальшивых отношений
Шрифт:
— Ты связался с “Leeroy & Toon”? — спрашиваю я. — Как тебе это удалось? Я думал, те фотографии из клуба сорвали эту сделку.
Лиам пожимает плечами и прокручивает страницу вниз, туда, где написаны условия сотрудничества.
— Мне пришлось пожертвовать своим первенцем и пообещать им, что ты будешь хорошим мальчиком в этом сезоне…О, и предложить снизить нашу стандартную ставку на десять процентов.
Я хмуро смотрю на него. У него нет детей, а я за последние восемь месяцев не сделал ничего, чтобы заслужить такую критику в прессе. Я не занимался сексом дольше этого, потому что мои временные отношения с Натали Биалетти
— И они пошли на это? — я подавляю своё негодование. Лиам не виноват, что СМИ выпускают в меня выстрел за выстрелом. — Десяти процентов было достаточно?
— Не волнуйся, — говорит он. — У меня наготове ещё два варианта: один для духов, другой для солнцезащитных очков. Как только дело снова сдвинется с мертвой точки, бренды будут бороться за то, чтобы ты стал их послом.
Меня не волнуют бренды, но Лиаму нравится дополнительный доход, и он говорит, что сотрудничество с популярными брендами делает меня интересным. Доступным для более молодой аудитории.
Тебе уже не двадцать пять. Мы должны извлечь из этого максимум пользы, пока можем.
Это то, что он сказал мне в конце прошлого сезона. Я сказал ему, что меня не волнует мой общественный имидж, пока я могу продолжать участвовать в гонках. Я был в восторге от очередной победы в чемпионате, чувствовал себя на вершине мира, и его слова задели меня.
Но во время зимних каникул, когда появлялось всё больше и больше статей о моих предполагаемых похождениях, вплоть до того, что полиция заявилась в мою квартиру в Пало — Альто, чтобы проверить сообщение об инциденте с домашним насилием, я понял, что он был прав. В свои тридцать два года я пятый по возрасту гонщик в команде.
Так что мне нужна эта спонсорская поддержка, и мне нужно быть уверенным, что у меня будет нормальная жизнь после того, как этот спорт выбросит меня через несколько лет. Мне уже требуется больше времени на восстановление, мне нужно больше сеансов массажа с Дианой и тщательное наблюдение Этьена.
— Отлично, свяжись с ними и посмотри, что они нам предложат, — говорю я Лиаму. — Только никаких полуголых снимков.
В прошлый раз, когда я появился в качестве модели для линии нижнего белья Pashion, мои социальные сети взорвались, и Белла и её подчиненные чуть не убили меня из — за количества домогательств, предложений руки и сердца и фотографий члена, которые мы получали от фанатов на всех моих аккаунтах.
Лиам вздыхает.
— Я понимаю, но это может стоить нам рекламы духов. Им нужна кожа, дружище.
Я не указываю на то, что это не ему приходится раздеваться перед камерой. Вместо этого мы просматриваем отчет о выносливости шин, который техники прислали сегодня утром. Цифры сухие и скучные, но, по крайней мере, эта часть моей работы не требует, чтобы я демонстрировал свой пресс или кривлялся на камеру.
К тому времени, как Лиам собирается уходить, между нами как будто ничего странного не произошло, но у меня в животе остается тяжесть от осознания того, как он отзывался об Элли. Мне приходит в голову неприятная мысль — что я сильнее реагирую на его слова из — за того, кем Элли является для меня.
Я знаю, что это неправда, и каждый раз поправлял его. Треть наших инженеров — женщины, и примерно половина IТ — команды, не говоря уже об отделе Беллы — все должности необходимы для управления этим чертовым цирком.
— Эй, — говорю я, смотря на него, когда он встает. — Послушай, тебе нужно быть осторожнее.
Он хмуро смотрит на меня.
— Что?
— Когда ты подошел, ты спросил, с кем спит Хёрст, — я стараюсь говорить как можно нейтральнее. — Ты не видел, как это побеспокоило Этьена?
Лиам усмехается.
— Этот парень затаил на меня злобу с того момента, как присоединился к твоей команде.
— Меня это тоже побеспокоило, — огрызаюсь я. — Мы уже говорили об этом. Мы не должны быть такими…
Я останавливаю себя, но ущерб уже нанесен.
— Не надо, — говорит он низким голосом. — Мой отец был отличным гонщиком.
Был, пока он не въехал на своей машине в светофор, выехав пьяным с ипподрома, где он проводил большую часть времени после того, как Лиам перестал участвовать в гонках и посвятил себя работе в моей команде. Это было почти десять лет назад, а Лиам до сих пор не оправился от этого.
Я провожу рукой по лицу.
— Прости, я не это имел в виду. Мой отец тоже был хорошим гонщиком, но это не значит, что он был хорошим человеком.
В отличие от отца Лиама, который выиграл несколько чемпионатов в младших категориях, а затем ушел, чтобы сосредоточить всю свою энергию на начинающейся карьере сына, мой отец всё — таки добрался до трассы Формулы–1 — и я смог увидеть, как он гоняется. Я также видел, как он бил мою маму после тяжелого поражения и как кричал на меня всякий раз, когда я проигрывал в картинге.
Лиам всё это знает. Его отец, возможно, был менее жестоким, чем мой, но я до сих пор помню синяк под глазом, который он поставил своему сыну в тот день, когда Лиам сказал ему, что бросает гонки после слишком частых столкновений со смертью на трассе.
Но мой кузен разозлился.
— Твой отец всегда знал, что важно, как и мой. Победа — это всё, и я здесь, чтобы помочь тебе в этом. Если тебе не нравится, как я это делаю, найди кого — нибудь другого.
Он выходит из кафетерия, и только тогда до меня доходит, что этот разговор был слишком публичным. К счастью, большая часть команды давно закончила обедать, но один из сотрудников кафетерия уставился на меня, слегка приоткрыв рот и прижав руку к груди, как будто ему от этого было не по себе.
— Чёрт.
Мне тоже стало не по себе. Мне хочется спрятать лицо в ладонях и застонать, но вместо этого я расправляю плечи, несу тарелку обратно к стойке и коротко киваю сотруднику. Он избегает встречаться со мной взглядом, и я не виню его за это. Я просто надеюсь, что он не станет сплетничать об этом, говоря, что в команде “Titan” раздоры, потому что эта пикантная новость на самом деле окажется правдой, в отличие от того дерьма, которое обо мне пишут СМИ.
Затем я отправляю сообщение Этьену, прося его встретиться со мной в большом спортзале, общем для всех команд, вместо нашего частного, где пространство ограничено. Мне нужно сжечь эту неугомонную энергию, и на этот раз пробежка на беговой дорожке не поможет.