Формула фальшивых отношений
Шрифт:
Я пристально смотрю на неё, гадая, что это мог быть за проект. Её муж, Джонатан, самый добрый человек из всех, кого я встречала, физик, работавший по контракту в нескольких ведущих институтах страны. За годы работы с Вероникой я пришла к пониманию того, что она могла бы легко бросить свою работу и наслаждаться очень комфортной жизнью, но вместо этого она построила собственную успешную компанию.
— Что случилось? — спрашиваю я.
Она поднимает брови.
— Я не могу тебе сказать. Даже я не знаю всех подробностей. Но связей Бенджамина с “Титан Индастриз” было достаточно, чтобы помочь им пережить самое худшее, и
Я медленно киваю. Личная связь имеет смысл. Я не думаю, что она пошла бы на такой решительный шаг, если бы не это.
Взгляд Вероники смягчается, и она понижает голос, когда говорит:
— Я вижу, как крутятся шестеренки в твоей голове. Я не заставляю тебя браться за эту работу. Бенджамин связался со мной, потому что доверяет мне. Он спросил, есть ли в моей команде кто — нибудь, кому я доверяю и кто мог бы выполнить эту работу, и я сказала "да". Это не значит, что ты единственная в мире, кто мог наставить Оливера на путь истинный. Если ты не хочешь ехать, я позвоню Бенджамину, он обратится в другое агентство, и, поскольку мы все подписали соглашения о неразглашении, мы просто забудем, что этот разговор когда — либо существовал.
Я смотрю на неё, переваривая её слова. То, что она сказала, звучит очень разумно на первый взгляд, но есть одно маленькое слово, такое маленькое и всё же такое сильное — доверие. Хёрст доверяет ей настолько, что просит об этом. Она доверяет мне настолько, что рекомендует меня для этой работы.
Правда в том, что я не знаю, достаточно ли я доверяю себе, чтобы принять её.
У меня и раньше были клиенты из мира профессионального спорта. Баскетболист, бейсбольный тренер, даже фигурист олимпийского уровня. Но я ничего не знаю о Формуле–1, кроме того факта, что гонщики — безумцы, которые бесконечно гоняют по трассе, достигая головокружительных скоростей, которые иногда приводят к катастрофическим авариям.
Я думаю об автомобильных гонках, и в памяти всплывают образы ревущей толпы, мужчин в больших шлемах и комбинезонах с логотипами, запах топлива и свежего асфальта в воздухе. Это идеализированная версия того, что, я уверена, является сложным, чрезвычайно конкурентным бизнесом, и я не знаю, хватит ли у меня сил нырнуть в него с головой и делать то, чего от меня хочет Вероника.
— Элли, — Вероника снова привлекает моё внимание к себе, её голос мягок. — Я знаю, ты думаешь, что это своего рода наказание. Что я навязываю тебе это. Я сказала, что ты напоминаешь мне молодую версию меня, и я это серьёзно. Ты целеустремленная и умная, ты всегда принимаешь правильные решения, и твои инстинкты в отношении людей всегда на высоте.
— Но? — спрашиваю я, невольно улыбаясь, потому что уверена, что после всех этих похвал будет но.
Она бросает на меня предостерегающий взгляд, затем вздыхает и добавляет:
— Но я хотела бы больше рисковать, когда была моложе. Больше путешествовать, пока ещё могла.
Она
— Я бы хотела, чтобы ты восприняла это как предоставленную возможность, — наконец говорит она. — Это будет тяжелая работа, я не буду лгать тебе и говорить, что это не так, но подумай о местах, которые ты увидишь. Какой опыт ты приобретешь. Это десять месяцев твоей жизни, а потом ты сможешь вернуться сюда, если захочешь.
Я колеблюсь. Вероника говорит правильные вещи, хотя мысль о кругосветном перелете вызывает у меня волнующий страх, я не могу отрицать, что это интригует. Управлять карьерой одного спортсмена не должно быть так уж сложно, особенно если он уже согласен с этой идеей. Если бы он был тусовщиком, нацеленным на собственное уничтожение, это было бы гораздо сложнее.
— И Стоун согласился с этим планом? Он знает, что скоро у него появится очень навязчивая постоянная девушка? — спрашиваю я. — Я не хочу показаться собственницей, но это означает, что ему придется расстаться со всеми, с кем он встречался, иначе вся эта затея с восстановлением имиджа не сработает.
Теперь Вероника улыбается по — настоящему. Её красивое лицо озаряется, в уголках голубых глаз появляются морщинки.
— Да, он в курсе плана. Судя по словам Бенджамина, Стоун — очень целеустремленный молодой человек. Он сделает всё, чтобы продолжить свою карьеру и выиграть ещё один чемпионский титул в этом году.
Я сглатываю и вытираю влажные ладони о платье.
— Когда мне начать?
Вероника достает папку с самого низа стопки и открывает её.
— Команды уже собираются в Дубае для предсезонных тестов. Это как — то связано с первым заездом на машине, хотя я не совсем понимаю, как это работает. Затем сезон стартует с Гран — при Дубая, который состоится в первый уик — энд марта.
Я смотрю на стол, пытаясь мысленно подсчитать, что мне нужно сделать, чтобы успеть в Дубай к этому сроку.
— У нас плотный график. Но я думаю, у нас всё получится. Мне понадобится пара дней, чтобы передать Саре свои проекты, затем сделать кое — какие покупки и упаковать вещи.
Я понятия не имею, что человек может взять с собой в поездку в Дубай, и я ничего не знаю об этом месте, кроме того факта, что оно должно быть очень модным и жарким.
— О, нет, — говорит Вероника, постукивая пальцем по строке текста передо мной. — Дорогая, если ты согласишься, ты уедешь уже завтра. Твой первый рейс вылетает из Саванны в девять тридцать, так что тебе нужно быть в аэропорту как минимум за час до этого. Возможно, ещё раньше, поскольку тебе нужно будет сдать много багажа.
Я пристально смотрю на неё, но она просто перебирает бумаги и достает пачку распечатанных билетов, следующих из Саванны в Филадельфию, затем в Катар, а затем в Дубай. Три рейса, которые — если мои быстрые подсчеты в уме верны — займут у меня более двадцати четырех часов, чтобы добраться до места назначения. Кроме того, я потеряю день, потому что буду лететь на восток.
Моё имя напечатано на всех документах, а это значит, что кто — то спланировал всё это до того, как связаться со мной.