Фраер вору не товарищ!
Шрифт:
Карась поморщился, махнул рукой. Что-то эта затея перестала ему нравиться. Неизвестность всегда отпугивает. Он-то был уверен, что со своими навыками и опытом никогда не пропадет и что против горелки ничто не устоит. Но если он не сможет открыть этот ящик, тогда всей его квалификации грош цена. К тому же пока неясно, что он получит в результате — мешок денег или конвертик с зарплатой.
— Да я всегда готов, — буркнул он. — Только есть две небольшие проблемы.
— Целых две! — удивился Махров. — Ну, тогда давай по очереди. Выкладывай, как на духу, что тебя мучает.
— Сейчас решим
Карась посмотрел на него настороженно и на всякий случай отодвинулся подальше. Кто его знает, как этот бугай будет их решать. Скорее всего, долго не думая и одним махом тяжелого кулака.
— Хозяин! — сказал он. — Хозяин должен куда-то испариться. Или как, ты предлагаешь нам взламывать ящик в его присутствии?
Махров сплюнул.
— Это моя проблема. И у меня есть, что сказать по этому поводу. Гарантирую тебе полное отсутствие хозяина в течение всей ночи. У меня припасено такое средство, от которого ни один нормальный мужик не откажется. Давай дальше!
Карась отвернулся и уставился куда-то в пространство. Чувствовалось, что ему неприятно говорить об этом. Можно легко и без напряга обсуждать любые проблемы при полном взаимопонимании, но только финансовые проводят между людьми барьер отчуждения и взаимных обид.
— Бабки, — пробормотал он. — И это уже не только твоя проблема. Я должен знать, ради чего рисковать своей пенсией и менять куриный бульон на тюремную баланду.
Махров усмехнулся и дружески хлопнул его по плечу.
— О каком риске ты говоришь, старый? Мы с Витьком будем сидеть внизу на шухере. Я тебе дам рацию, и ты будешь знать все, что происходит на улице. Если что, слиняешь, как ветер. Ну а бабки — это тоже не проблема. По моим сведениям там лежит больше сотни зеленых штучек. Мне нужно ровно пятьдесят. — Махров скривил рот. — Чтоб этот гад сам заплатил за себя! Остальное — ваше. Так что хватит тебе, Петрович, на безбедную старость и даже на пышные похороны останется. Вот документацией я с тобой поделиться не могу. Бумажки мне нужны все, так что не обессудь. Да и зачем они тебе? Ну что ты с ними будешь делать? В сортире на гвоздик повесишь?
Карась подумал немного, помолчал и оглянулся на Андрея.
— А что получит он?
Махров тоже оглянулся. Андрей был спокоен и индифферентен. Он был согласен на любую сумму, только чтобы хватило им с Люськой на ближайшие месяцы. Потом он сам как-нибудь заработает, и постарается сделать это честным путем.
— Да, про него-то мы и забыли! — вспомнил Махров. — Какую часть тебе отвалить, ходячая легенда? Десять кусков тебя устроит? Купишь себе тачку и уедешь на ней куда-нибудь далеко-далеко, чтобы я тебя не нашел. Надо было сразу дать тебе по шее, а я предлагаю тебе башли. Цени мое расположение.
Андрей кивнул, не меняя выражения лица и не выказывая ни восторга, ни благодарности.
— Согласен. Только одно условие. Потом ты оставляешь меня и Люську в покое. Если от меня больше ничего не нужно, то и мне от тебя тоже.
Махров усмехнулся. Можно считать, что парень куплен с потрохами. Если человек не торгуется и берет предложенные деньги, это значит, что из него можно веревки вить. Завтра
— И что потом? Деньги быстро кончатся.
— Там поглядим, — пробормотал Андрей. — Я же говорю, что хочу завязать. Мне не нужны грязные деньги. Они пачкают руки.
— Зато они дают власть! — рявкнул Махров. — Власть можно купить только за грязные деньги. На чистые власть не купишь. Потому что для этого их никогда не хватит. Но на кой она тебе, власть! Тебе нужна Люська. Но тебе ведь придется её содержать. Она баба капризная. Столько всего потребует. Любовь быстро проходит, парень, а деньги нужны всегда.
— Так мы договорились? — Андрей стоял на своем.
— Договорились, черт с тобой! Поможешь открыть ящик и будешь свободен, как птица. — Махров отвернулся и пробурчал себе под нос. — Только не забывай, что есть охотники за дичью.
Люська увидела за дверью три хмурые физиономии, и от их вида у неё сразу упало настроение, немного приподнятое вольготным отдыхом в одиночестве. Весь день они в салоне занималась с Танькой примерками и доделками, и у неё совершенно выветрилось из головы, что существуют какие-то уголовные типы, которым надо решать свои проблемы с её помощью. Сейчас они напомнили ей о себе.
— Как поживаешь, дорогая? — спросил Махров, вваливаясь в прихожую. — По твоему лицу вижу, что ты не рада. А зря! Мы поладили с твоим дружком.
Следом за ним ввалился Боксер, он молча кивнул Люське и, пройдя в гостиную, плюхнулся в кресло. Оно жалобно скрипнуло, но все-таки выдержало его массу.
Последним прошел Андрей, он слегка улыбнулся ей, но увидев её кислое лицо, виновато пожал плечами и удалился в угол комнаты, не желая отсвечивать на виду у всех. Он уже знал, что Люську в таком состоянии лучше не трогать.
— И зачем вас опять черт принес? — недовольно проговорила она. — Дайте хоть один день отдохнуть. Что вам ещё от меня надо?
— Дай чего-нибудь выпить, Люсь? — попросил Боксер. — В горле пересохло.
— Не держу, — бросила Люська. — Могли бы выпить в забегаловке.
— Не злись, Люся, — спокойно сказал Андрей. — Все, что они хотели, они уже получили. Полезу хоть на Китайскую стену, лишь бы они оставили нас в покое.
Махров тоже уселся в кресло, закинул ногу на ногу, закурил и выпустил облако дыма, ушедшее под потолок. Окинул взглядом люськину обстановочку, словно пришел сюда впервые, а не появлялся тут чуть ли не каждый день.
— Оставим, оставим. Сделаешь свое дело и будешь свободен. Даже можешь развлечься с ней пару раз. Думаю, больше она тебя не вытерпит. Это она поначалу ласковая. А потом как когти выпустит, взвоешь.
— Что, уже меня между собой поделили? — взвилась Люська. — Я сама буду решать, с кем мне оставаться, а кого прогонять. Вот с вами троими я бы не осталась и до вечера. Вы мне уже вот где! — Она махнула рукой себе по шее.
Махров вылез из кресла, и, подойдя к ней, взял за запястье. Она хотела выдернуть руку из его цепких пальцев. Он спокойно смотрел на нее, не выпуская руки, и ждал, когда она успокоится. Люська почувствовала его силу и поняла, что он шутить не намерен.