Фраера
Шрифт:
Вскоре из-за поворота показалась уже знакомая мне «альфа-ромео». В отличие от предыдущего раза она была тщательно вымыта, и даже в матовом свете, падающем на землю через плотно затянутое облаками небо, её бока сверкали свежим полиролем, а тонированные стекла бликовали.
Сделав круг по пустырю, машина, подняв облако пыли, остановилась справа от моего «мерседеса». Из приоткрывшейся задней двери, с неизменным чемоданчиком в руке, вышел Герман Карлович и, мельком оглядевшись по сторонам, направился к приоткрытой дверце «мерседеса». Запрыгнул на сиденье, протянул руку для пожатия.
Я, проигнорировав этот жест, вытащил изо рта сигарету и стряхнул с неё пепел.
– Знаешь, мужик,
– Я не понимаю, о чем вы, – спокойно произнёс адвокат. – Я приехал не для разговора о ваших личных проблемах, а чтобы уладить дело моего клиента, суть которого вам хорошо известна. И пожалуйста, не стоит меня оскорблять только лишь потому, что по причине возраста я не могу дать вам сдачи. Но поверьте, найдутся люди, которые смогут постоять за пожилого человека…
– Что они могут, эти твои «люди»?! – фыркнул я, скривив губы. – Только бейсбольными битами махать, нападая вчетвером на одного, и срать на кровати, забираясь на неё в грязных ботинках! Жаль, видеокамера у меня установлена только в прихожей и не смогла зафиксировать для истории такой пикантный момент! Но и того, что есть на этой плёночке, – я достал из нагрудного кармана куртки компактную видеокассету размером со спичечный коробок и помахал ею перед лицом Снежинского, – вполне хватит для суда, который на долгие годы упрячет твоих подонков в зону! Вот об этом ни ты, старый шакал, ни они даже не подумали, вламываясь ко мне в квартиру!
– О чем вы говорите?! – как заворожённый, глядя на кассету неморгающими глазами, затараторил вмиг потерявший свой апломб адвокат. Он изо всех сил старался выглядеть достойно, но у него это получалось не больше чем у уличной шлюхи, нарочито медленно подходящей к притормозившему рядом автомобилю с клиентом.
Моё неожиданное сообщение об установленной в квартире видеокамере, которая запечатлела лица погромщиков, как и следовало ожидать, застало юриста врасплох. Он весь сразу как-то сжался, словно упакованный в модный костюм резиновый манекен, выпустивший из спрятанного в штанах клапана часть наполнявшего его воздуха.
Естественно, я откровенно блефовал, и на переданной мне сегодня утром майором Пацейко компактной цифровой плёнке вообще не было никакой записи. Но находящийся в шоке посланец скинхедов ни о чем таком даже не подозревал, а значит, в нашем разговоре я имел прочный карт-бланш.
– Итак, сволочь, слушай меня внимательно!
Развивая молниеносную атаку и пользуясь тонированными стёклами джипа, из-за которых происходящее в салоне нельзя было рассмотреть снаружи, я сгрёб адвоката за отвороты пиджака. Потом рывком подтянул его к себе, так, что наши лица разделяло лишь несколько сантиметров, и, не вынимая дымящей сигареты изо рта, зловеще прошипел:
– Мне совершенно наплевать на черномазого, которого отмудохали до полусмерти, но я никогда не прощаю личных оскорблений! Тем более от такого спёкшегося, прокисшего дерьма, как твои засранцы, возомнившие себя крутыми, как варёные яйца! В общем, так… – Ослабив хватку, я лёгким ударом кулака отпихнул испуганно хлопающего зенками Снежинского и, вытащив изо рта сигарету, двумя поворотами кисти затушил её в пепельнице. – Я готов отдать этот единственный оригинал записи и даже сказать следователю,
– А… я… мне… – засуетился, с трудом подбирая слова и с надеждой поглядывая на стоящую рядом «альфа-ромео», Снежинский. В доставившей его машине на сей раз находился только водитель – высоченный амбал с бычьей шеей, приплюснутым носом и сломанными борцовскими ушами, но и он один, вне всякого сомнения, был опасен для не подготовленного к схватке простака. – Мне нужно посоветоваться, я не уполномочен принимать такие решения…
– Тогда чего ж ты тормозишь?! Звони прямо сейчас! Или телефона с собой нет?! – нетерпеливо гаркнул я у него над ухом.
Это возымело действие – адвокат с недовольным лицом, покрытым бисеринками пота, достал из кармана крохотный мобильник, торопливо надавил на кнопки и стал ждать соединения. Вскоре ему ответили.
– Алло!.. Это Герман Карлович говорит… – стараясь казаться перед своим хозяином совершенно спокойными в моем присутствии не называть его по имени, с расстановкой произнёс адвокат. – Да, встретились… Мы и сейчас находимся рядом, в его джипе… Но здесь у нас возникли некоторые сложности… Господин Микульчик продемонстрировал мне видеокассету от установленной у него в квартире системы круглосуточного наблюдения… Как выглядит?.. Маленькая такая, в чёрном корпусе… Написано «сони»… Так вот, он утверждает, что незадолго до нашей первой встречи к нему в дом вломились неизвестные и перевернули все вверх дном… Конечно, я сказал, что мы здесь совершенно ни при чем… Но он настаивает и даже готов уступить нам плёнку вместе со всеми теми услугами, о которых мы договорились раньше… Разумеется, она в одном экземпляре… Он просит за все двадцать пять тысяч долларов, не позднее завтрашнего утра. Потом запись попадёт в милицию… Да, очень категоричен и решительно настроен…
Снежинский надолго замолчал, видимо слушая распоряжения босса или ожидая его решения. В полной тишине прошла целая минута.
– Хорошо, я передам ему… До свидания. – Адвокат нажал на сброс и убрал телефон во внутренний карман пиджака. С достоинством посмотрел на меня сквозь слегка запотевшие стекла очков в тонкой золотой оправе. – Мой клиент просил передать, что вы получите свои двадцать пять тысяч в течение часа, но только если гарантируете, что у кассеты нет дубликата. Если это не подтвердится, то вас, уважаемый господин Микульчик, в самое ближайшее время ждут крупные неприятности, по сравнению с которыми… – Снежинский запнулся, – … по сравнению с которыми все предшествующие маленькие недоразумения покажутся просто детскими шалостями. Итак, вы даёте гарантию, что копии не существует? – снова входя в кураж, отчеканил адвокат, гордо задрав свой крючковатый мясистый нос.
– Разумеется. – Я сдержанно улыбнулся, но совершенно не тому, о чем наверняка подумал юрист. – У плёнки, которую я вам показывал, никогда не было и не будет близняшки.
Я буквально растянул губы до ушей, с облегчением осознавая, что простой, как три копейки, шантаж преступника, кажется, вполне удался. Соображалка у сочинившего весь этот нехитрый спектакль майора Пацейко была по-настоящему ментовской.
– Что ж, я вам верю. Ведь не идиот же вы все-таки в конце концов, чтобы так глупо и бездарно ломать свою спокойную, обеспеченную и вполне мирную жизнь!