Фрагменты прошлого
Шрифт:
Зачем ему было лгать о своих собственных родителях?
Звякнула ее электронная почта.
Бекки: Где ты? Ты в порядке? Я просто пыталась дозвониться и не смогла. Я не узнаю этого имени. Как ты его нашла? Он наш двоюродный брат? Пожалуйста, позвони.
Дрожащими руками Ханна написала ответ.
Ханна: Я не могу позвонить. Я нашла Wi-Fi, но у меня все еще нет сигнала сотового телефона. Джейкоб Смит — наш дедушка. Папа сказал, что он умер, но в тысяча девятьсот семьдесят втором году он все еще был жив. Я нашла его через записи о собственности. Вы уверены,
Она прикрепила ссылку на газетную статью и нажала «отправить», стараясь не обращать внимания на укол вины за очередную ложь отца. Это казалось неправильным, но что, черт возьми, еще ей оставалось делать? Она была не из тех, кто лгал. Это были не те секреты, которые она должна была защищать.
Ее компьютер издал звук, который она не узнала, и Ханна резко отпрянула от клавиатуры. Ее глаза блуждали по экрану, пока она не заметила значок, подпрыгивающий внизу. Видеозвонок.
— Вот дерьмо, — простонала она. Бекки нашла способ установить контакт.
Она подождала под несколько звуков ударов сердца, затем еще под несколько, всерьез подумывая отклонить вызов. Но в конце концов ее любовь к Бекки победила, и она открыла приложение.
¬¬¬¬¬¬¬¬— Я так волновалась! сказала Бекки, когда экран открылся и ее лицо оказалось слишком близко к компьютеру. — Ты в порядке? Это все… Я имею в виду, Боже мой, Ханна. Неужели он действительно наш дедушка? Это что, серьезно?
— Убери свои ноздри от камеры, Беккс.
Бекки немного отстранилась, открывая свое лицо и дикую массу белокурых волн. Она выглядела так, как будто в буквальном смысле слова вырывала свои волосы от раздражения. — Я думала, ты ищешь свою мать!
— Ищу, но его я тоже нашла.
— Так… он там?
— Нет, конечно же, нет. Сейчас он был бы максимально старым к этому времени. Но мы родились на земле, которой он владел. Я сейчас нахожусь в этом доме. Он был здесь. Ты должна была его знать.
— Мне было три.
— И все же ты должна помнить, что у тебя был дедушка!
— Почему ты кричишь на меня? Ты помнишь что-нибудь из того времени, когда тебе было три года?
Ханна откинулась на спинку стула и склонила голову, ожидая, когда пройдет ее раздражение.
— Извини. Просто все это какое-то безумие. Что же скрывал папа? Кто-то же должен что-то помнить.
— Если его отец был ненормальным путешествующим проповедником, я предполагаю, что жить с ним было нелегко.
— Наверное, — Ханна уменьшила видео окно и снова посмотрела на газетную фотографию. — Он женился на маме в тот год, в который был сделан этот снимок. А потом они вместе с Джейкобом Смитом переехали в Биг-Сур.
— Ты уверена?
— Думаю да. Здесь у них уже родилась Рэйчел. А потом ты. Затем появилась я. Как же это случилось?
— Я не знаю.
— Бекки, есть еще кое-что.
Ее сестра застонала.
— Конечно, есть.
— Раньше, это место было общиной.
— Чем?
— Общиной. Молодежь. Хиппи. Свободная любовь.
Бекки долго смотрела в монитор, прежде чем расхохотаться.
— О Боже,
— Говорю. Здесь их было очень много, этих общин. И это объясняет то, где я появилась на свет.
— Ну, больше это ничего не объясняет! Мама и папа в роли хиппи? Ты сошла с ума.
— Они жили здесь. Там был большой общий сад. Хижины. Баня.
— Ханна, я принимаю то, что ты хочешь найти свою мать, но это просто смешно. Мама и папа никогда не были хиппи.
— Но…
— Ты рассказала мне, что у нас есть дедушка, который был проповедником и владел этой землей. Как это вписывается в историю о свободной любви и социализме?
Ханна открыла было рот, чтобы возразить, но тут же его захлопнула. Бекки была права. Джейкоб Смит был христианским проповедником, поэтому, правда, должна быть более запутанной. Может быть, Джейкоб купил ферму и пришел сюда, чтобы найти группу хиппи, живущих в лесу. Может быть, он даже позволил им остаться. Судя по тому, что она читала в интернете, в те дни все они были поселенцами и мятежниками, разбившими лагерь в больших поместьях или в государственных парках. Отказывались уходить. Утверждали, что это Америка, и они имеют право ехать куда угодно.
Так что, может быть, и существовала община, но Смиты не были ее частью, пока Питер не согрешил и не влюбился в какую-нибудь темноволосую нимфу. Это определенно имело больше смысла, чем участие Смитов в ЛСД-оргиях.
— Может быть, ты права. Скоро я узнаю об этом больше. Мне помогает местный парень.
— Просто какой-то парень? Он что, ненормальный?
— Он вовсе не ненормальный, — чувствуя, как румянец заливает ее щеки, Ханна сменила тему разговора. — А как мама? — это слово на мгновение повисло в воздухе. Ложь. Ошибка. Но как еще Ханна могла ее называть?
Бекки слегка поникла.
— Не очень. У нее еще одна инфекция мочеполовых путей.
— О, нет.
— Вчера у нее поднялась температура. Началась паника. Я думаю, что она заболела еще до того, как ты уехала. Вот почему она вела себя так странно.
— Я не думаю, что поэтому, — сухо сказала Ханна и проглотила свою горечь. — Они посадили ее на антибиотики? — она провела всю свою жизнь, не имея ни малейшего представления о том, насколько опасны инфекции мочеполовых путей для пожилых людей. Тихая, скрытая болезнь, которая может убить их прежде, чем кто-нибудь поймет, что происходит. Но теперь она знала все подробности и опасности, потому что ее мать заражалась каждые полгода или около того.
— Со вчерашнего вечера.
— Как только ей станет лучше… — Ханна съежилась еще до того, как смогла произнести эти слова. Ее совесть пыталась их удержать, но она изо всех сил сопротивлялась этому. — Когда ей станет лучше, может быть, ты спросишь ее о Джейкобе Смите?
— Я не собираюсь этого делать, — в этот момент Бекки говорила так же жестко, как Рэйчел. Как будто Ханна просила о немыслимом.
— Верно. Хорошо. Мне пора идти.
— Ханна, просто…
— Пока. Люблю тебя, — Ханна нажала кнопку, чтобы прервать связь.