Фрагменты (сборник)
Шрифт:
Я все понял, – все еще трясясь от напряжения, написал он. – Я все понял!
Второй контролер сменил первого. Лезвие его «серпа» подцепило провод безымянного пальца.
ЯвсепонялЯвсепонял
Онлайн?
Да
Онлайн навсегда?
Дадада!!!!!
Все в итоге
Вы его просто никому не оставляете, – подумал Гриша и посмотрел на обгоревший мизинец. Из него снова уходил в темноту провод. Он снова был онлайн.
Онлайн навсегда.
Обуза
Дима никак не мог успокоиться. Он не мог найти себе места, когда речь заходила об отце. Он раздражался, вспыхивал. И причин тому было множество, но ни одна из них не казалась ему впоследствии весомой и оправдывающей его поведение. Брошенный отцом в тринадцать лет, сейчас, в тридцать шесть, он просто считал себя обязанным спросить с родителя за это.
Дмитрий сидел перед монитором и смотрел на мутное изображение, передаваемое web-камерой с расстояния в три тысячи километров.
– Эй, братик! Ты чего, завис? – раздался женский голос из динамиков. Изображение шевельнулось, и стали видны очертания человека.
– А что они тебе еще говорили? – хрипло спросил Дима.
– Что у него рак, последняя стадия. – Пауза. – Но они ему не говорят…
– Бред! Какой же это бред! Человек сдает анализы и все остальное… Результаты получает врач и говорит о них пациенту. Пациенту, понимаешь? Не тем, кто его за ручку водит!
– Ну не знаю…
– Неля, а почему они тебе позвонили?
– Они сказали, что не могут тебе дозвониться.
– Бред! Вот он я! Вот мой телефон! – Дима поднял к глазку камеры свой противоударный Texet.
– Тогда не знаю, – повторила Неля.
– Они что-то замышляют, – вырвалось у Дмитрия.
– Он же хотел переехать к тебе…
– На хрена он мне здесь нужен?!
Сгоряча. Он обычно до таких выражений не доходил. Но тут…
– Если бы мне нужна была обуза, я бы завел ребенка, – выпалил он.
Тоже что-то новенькое. Дима никогда так не говорил, никогда. Он не задумывался о детях, даже ложась в постель с женой. Даже не заикался.
– Ладно, Дим, пойду я укладывать своих сорванцов.
Сестра отключилась, а Дима все еще сидел перед монитором, глядя на окошко Скайпа. Внутри кипела ярость. Как так? Где он был, когда я лежал в больнице с воспалением легких? Где все это время был он?! И несмотря на то что отец при последней их встрече все объяснил, Дмитрий не снимал этих вопросов. Не снимал и не снимет. Скорее из-за не потухшей обиды.
Но чертовы вопросы снялись сами собой.
В десять вечера Диме позвонила Неля. Он посмотрел на часы под аккомпанемент песни «Сестренка моя» группы «Любэ», поставленный на звонок. Если в Москве сейчас десять, то в Тюмени полночь. Внутри что-то неприятно шевельнулось. Не иначе случилось что.
– Алло.
Во рту пересохло, язык словно моллюск.
– Димка,
Тишина. Его будто в ледяную воду окунули. Внутри все сжалось, съежилось, сердце, казалось, уменьшилось до размера фундука. Он почувствовал себя ребенком. Слезы навернулись на глаза.
– Димка! Димка!
– Я здесь, – ответил он.
Внутренности так бы и остались в сжатом состоянии, если бы не совесть. Она, проклятая, оживила его, чтобы он смог почувствовать, ощутить в полной мере горечь утраты. Ему вдруг стало невыносимо стыдно за слова, произнесенные пару часов назад. Что, мол, не нужна ему эта обуза, что лучше б он ребенка завел.
А отец просто взял и умер. Взял и лишил его этого выбора между двумя обузами. Мол, живи, сынуля, в свое удовольствие и не отказывай себе ни в чем. Никто теперь тебе обузой не будет.
– Дима, что с тобой? – голос сестры доносился будто из-за толстого слоя ваты, с другого континента, из параллельного мира, где нет неблагодарных детей.
– Откуда ты узнала?
– Его друг позвонил…
– Почему, черт возьми, они мне не позвонили?! – не сдержался Дима.
– У тебя что-то с телефоном. Позвони им на отцовский номер, – добавила после небольшой паузы Неля.
Он думал, звонить или нет. Может, люди уже спать легли, а может… К черту! Ты что, болван?! У тебя умер отец, а ты о чужом досуге беспокоишься? Звони!
– Он умер двадцать лет назад, когда бросил меня, – прошептал обиженный пацан внутри его. Дима помедлил еще какое-то время и все-таки набрал номер отца.
Трубку подняли после четвертого гудка. И он понял, что его звонка ждали. Как, возможно, его звонка ждал отец, умирая в больнице.
– Здравствуйте, это Дмитрий, сын…
– Здравствуй, Дима, – мужской уставший голос. – Прими наши соболезнования, твой папа скончался сегодня во время операции.
Дима не знал, что говорят в подобных случаях. Мама умерла, когда ему было двадцать, и все соболезнования он помнил весьма смутно. В чем он был уверен, так это в том, что сил отвечать тогда у него не было, он просто сидел у гроба, глядя в никуда. Сейчас было что-то другое. Он не чувствовал той боли, той утраты. Если честно, то он ни черта не понимал.
– Хоронить мы его будем в четверг, – ворвался в сознание Димы уставший голос. – Если сможете, приезжайте попрощаться.
Снова ступор. В такие минуты весь мир будто застывал вокруг, Дима погружался в свои мысли, но и они куда-то девались, и он оказывался в вакууме.
– Дима, что случилось?
Он поднял голову. В комнату вошла жена.
– Ира, мой отец умер. – Диму напугал собственный бесцветный голос.
– Как?
Другая бы на ее месте, услышав ответ на свой вопрос, отделалась набившим оскомину «прими мои соболезнования» и пошла смотреть дальше очередную муть типа «Давай поженимся» или «Пусть говорят». Но Ира не была другой и поэтому сразу же предложила:
– А нельзя тело переслать сюда, чтобы похоронить его на Родине?
Дима наконец-то вспомнил, что на другом конце провода его ждут.