Фрактальные узоры
Шрифт:
— Так вот кто виноват, что Никсон проиграл выборы в шестидесятом! Старый маразматик!
Бонни затравленно переводила взгляд со своего отражения в витрине на новое лицо Моны Джей и обратно.
— Значит, ты теперь у нас Эли Макгроу? — оскалилась она. — А я всего-навсего какая-то Пенни Маршалл!
Мона Джей кокетливо заправила за ухо прядь длинных черных волос.
— Что поделаешь, милочка… Я всегда выглядела лучше тебя.
— Лучше меня?! Ха! Значит, твой идеал красоты — это кудрявая толстогубая макаронница с коровьими сиськами?
Лицо
— Думай, что говоришь, Бонита Коуни!
— Мне плевать, на кого ты похожа сейчас! — не унималась Бонни. — Я-то прекрасно знаю, что задница у тебя шире, чем грузовик с кока-колой…
— Ну все! — взбеленилась Мона. — Не нравится быть Лаверн? Недостаточно шикарно? На, держи!
На месте Пенни Маршал стояла Джин Стэплтон в роли Эдит Банкер из семейного сериала.
Мона Джей злорадно расхохоталась. Чак в страхе попятился. Бросив взгляд на витрину, Бонни зарычала как тигрица и бросилась на Мону, вцепившись ей в волосы. Женщины кубарем покатились по асфальту, визжа и выкрикивая ругательства.
Кен бросился их разнимать, но Чак крепко схватил его сзади за локти.
— Не знаю, что там Бонни задумала, — спокойно произнес он, — но я думаю дать ей шанс. Мне не улыбается встречаться с чертом вместо девушки.
Значительное преимущество в весе скоро дало о себе знать. Прижав руку Моны коленом к земле, свирепая домохозяйка из Квинса завладела кольцом и с торжеством нацепила его на собственный палец.
4. Молчаливое большинство
Небо над домом Скаев напоминало экран телевизора, по которому шла «Семейка Брэди».
На самом деле оно и было телевизором, и показывали именно «Семейку Брэди».
Расплывшееся по небесной полусфере лицо Флоренс Хендерсон раскинулось на целые мили. Далеко на западе из-за горизонта высовывался кончик гигантского носа Энн Девис. В качестве общего фона выступали слегка размытые контуры кухни Брэди с оранжевыми стенами и столом цвета авокадо. Зрелище было похоже на северное сияние, но с той разницей, что продолжалось оно двадцать четыре часа в сутки.
Семья Скай в полном составе — Кен, Мона Джей, Кен-младший, Мона-младшая и безымянный полурослик, — собравшаяся за домом на стандартной лужайке в четверть акра, не обращала никакого внимания на сериал, ставший за долгие годы непрерывного показа слишком привычным. Вместо неба Кен с Моной с умилением наблюдали, как их средние по стране два с половиной ребенка играют в одобренные обществом игры.
Кен был в своем парадном субботнем костюме, состоявшем из летних хлопчатобумажных брюк, полосатой рубашки и мокасин. Изо рта у него торчала Отцовская Трубка, ароматный дым которой соперничал с запахом лосьона «Олд спайс». Сидел он в плетеном пластиковом кресле, рядом устроилась хранительница его домашнего очага.
Волосы Моны Джей были уложены в высоченную прическу — совсем как у первой леди Присциллы Пресли на официальном свадебном
Неподалеку Кен-младший и маленькая Мона Джей, одетые как миниатюрные копии родителей, разыгрывали кукольный сценарий номер сто пятьдесят шесть. Солдат Джо завалил Говорящую Кэти на траву и лез ей под платье, приговаривая «Тихо, ты!», в то время как Мона-младшая издавала очень реалистичные вопли — в говорящем устройстве куклы заело ленту.
Полурослик, гоняя по двору футбольный мяч, застрял с ним в углу, где сходился под прямым углом беленый штакетник ограды, отделявший участок Скаев от тысяч точно таких же роквилльских усадьб.
Папаша Кен заметил затруднительное положение своего отпрыска и поспешил на выручку.
На полурослике были лишь шорты, спортивные гольфы и кроссовки. Рубашка не требовалась. Статистическая половинка, рождавшаяся в каждой семье в дополнение к положенным сыну и дочери, имела над талией лишь выпуклый черепахообразный панцирь, поросший густыми волосами. Выглядело это существо примерно как ходячая табуретка.
Младший отпрыск Скаев топтался на месте, упорно пытаясь пробиться сквозь забор, пока Кен-старший не повернул его лицом ко двору, перекатив мяч поудобнее. Осторожно попробовав ногой, полурослик пнул мяч и неловко побежал следом.
Кен вернулся в кресло. Нежно сжав руку Моны, он добродушно усмехнулся.
— Вот постреленок!
Мона Джей ответила как положено:
— Настоящий сорвиголова.
— Только вот едок из него неважный, — пошутил отец семейства.
Счастливые супруги залились смехом.
Выпустив густое облако ароматного дыма, Кен произнес:
— Как все-таки приятно провести выходной день с семьей! Жду не дождусь завтрашнего дня, когда мы вместе пойдем в церковь.
— Жизнь прекрасна! — подхватила Мона Джей, но как-то устало.
Кен бросил на нее предостерегающий взгляд, и она тут же заулыбалась, хотя уголок губ дергался от тика.
Что-то заставило Кена посмотреть на часы.
— Боже мой, мы вот-вот опоздаем! — Он громко хлопнул в ладоши. Дети обернулись, за исключением полурослика, который продолжал бессмысленную погоню за мячом. — Кен, Мона, собирайте игрушки и надевайте купальные костюмы! Пора ехать на пляж.
— У-у… а это обязательно?
— Да, обязательно! — отчеканил отец. — И поторопитесь.
Дети послушно затрусили к дому. Кен взял полурослика под мышку и пошел с супругой следом.
Он принялся укладывать Семейный Пляжный Набор: портативный охладитель, набитый печеньем «Твинкиз» и Оскар-Майерсовскими сандвичами, лосьон для загара, влажные салфетки, «Кул-Эйд» в термосе, Полосатый Зонтик… Полез в бельевой шкаф за полотенцами, и тут что-то твердое и тяжелое больно ударило его по голове.